Мой парень - эльф
Шрифт:
Я ощутила лёгкое покалывание в висках и холодок в глубине глаз. Захотелось спать, и я смежила веки. Перед внутренним взором замелькали картинки, будто лоскутки забытых снов. Волки, много волков… Лицо невероятно красивой женщины, которая улыбалась мне. Большой грубо обтёсанный камень и дядя Борг с окровавленными руками. Папа, совсем молодой, и девочка лет семи, что держит его за руку…
Я судорожно вдохнула и распахнула глаза. Осознав, что лежу на кровати, посмотрела на склонившегося надо мной ректора, потом перевела
— Уже всё?
— Всё, — проворчал Липучка и отвернул свою мордочку. — Ничего, привыкнешь. Мне тоже после двухсот лет первое время было непривычно. То лапы мешали, то хвост, то крылья…
Сердце на миг сжалось и застучало быстрее: у меня же ничего лишнего не отросло? По ощущениям я изменений не заметила, на руки свои смотреть боялась. Лучше сразу в зеркало глянуть. Приподнявшись, я спустила ноги на пол, и Алмиус помог мне подняться.
— Извини, Кэтрин, — с лёгкой долей вины произнёс он. — Получилось не так изящно, как сделал бы Шандатиль, но этот упрямец не хочет на тебя давить. А между тем, как ты знаешь, кэрол не гнушается низких приёмов.
Ощутив, как в горле встал ком, я пристально всматривалась в бесстрастное лицо эльфа. Что он видит? Что отразит зеркало, около которого парень так выразительно замер, ясно намекая, что я должна сама оценить результат «терапии» ректора?
Дрожа, я боязливо приблизилась. Больше всего страшилась встретиться с алыми глазами девушки-дроу. Совсем почерневшая кожа и белоснежные волосы, из которых торчат острые ушки… Но даже представленные ужасы не могли сравниться с тем шоком, что я испытала.
— Невероятно. — Я потрогала своё лицо. — Как такое может быть?
Внешне я не сильно изменилась. Светлые волосы, белая (хвала эгре!) кожа, стройное тело, тонкая кость. Вот только ушки немного вытянулись и заострились кверху, да черты лица стали чуть изящнее. Но вот глаза переливались всеми цветами радуги, как крылья у Липучки. И в этом безумстве красок не было видно ни зрачка, ни белка.
— Жутковато… — прошептала я. — что со мной?
— Зажмурься и вспомни, как ты выглядела раньше, — посоветовал Шандатиль. — До мелочей представь свою внешность.
Я послушалась, и когда открыла глаза, ахнула. Я вспомнила себя в момент, когда собиралась на приём короля, и сейчас видела в отражении девушку с высокой сложной причёской… и в бальном платье! Том самом.
От осознания своих возможностей задрожали колени. Я снова зажмурилась, но теперь представила иной образ, и когда распахнула глаза, они уже были алыми, а мускулистое тело — заковано в доспехи, подобные тем, в которых на балу красовался корэл.
— Ну ничего себе, — голос мой был чужим, более низким и глубоким.
Повинуясь порыву, я вытянула руку и выпустила немного эгры, которая объяла Липучку разноцветным огнём, и через
Посмотрела на эльфа и, принимая свой привычный облик, возбуждённо уточнила:
— Ты сказал, я пойму сама, для чего тебе подхожу, но…
— Дитя тёмного и светлой, — торжественно возвестил Шандатиль, — могуществом равное лишь Древним высшим тех времён, когда эльфы ещё не разделились на свет и тьму. Стремясь к миру, ты собиралась остановить назревающую войну, и теперь ты можешь сделать больше, чем когда-либо мечтала.
Улыбка моя растаяла, алое свечение ушло из глаз, а Липучка шлёпнулся на пол маленьким дракончиком. И, ворча про дурных веденток, уполз под кровать.
— То есть, — несчастно прошептала я, — ты хочешь того же, что и корэл Далграназ?
Глава 39
Раздался стук в дверь, и старик Аргат с кряхтением поднялся со своего кресла.
— Кто там?
— Оливия, — раздался приглушённый голос подруги.
Садовник вопросительно оглянулся, и я кивнула. Стоило двери открыться, Лили бросилась ко мне и порывисто обняла.
— Я так переживала. — Отстранилась и внимательно осмотрела меня с головы до ног. — Что приключилось? Поговаривают, что ты поймала забытое проклятие.
— Можно и так сказать, — хмыкнула я и тут же похвалила: — А ты настоящий боевик! Не побоялась навестить меня. Не боишься подхватить проклятие?
— Ну-у, — протянула она и показала мне десяток украшающих её шею амулетов, — собрала со всех наших… на всякий случай.
Подруга увлекла меня к камину и усадила на пол. Садовник, потоптавшись, взял в углу мотыгу.
— Ну вы тут посидите, мне нужно работать.
Я благодарно улыбнулась и повернулась к Оливии. Девушка с азартом принялась меня расспрашивать:
— И как оно — поймать такое древнее заклятие? Что чувствуешь? А как ты умудрилась? Надолго тебя ректор изолировал? Аргат не пострадает?..
— Стой-стой, — рассмеялась я, хотя ещё пару минут назад с трудом сдерживала слёзы. — Тебе важно задать вопросы или всё же получить хоть какие-то ответы? Я уже не помню, с чего ты начала.
— Что чувствуешь? — с усилием успокоившись, начала Лили.
— Злость, — честно ответила я и опустила голову. — Обиду. Разочарование… Боль.
— Интересно, — придвинулась она. — Это сразу накатило или же прошло некоторое время?
— Тебе ректор доклад задал по проклятиям? — сражаясь со слезами, уточнила я.
У меня мир сегодня рухнул, а я даже пожаловаться не могу никому. Стоило услышать ответ Шандатиля, как во мне будто что-то взорвалось. Надеюсь, не сердце, хотя больно было так, что дышать не могла. Я молча протянула руку, мысленно призывая Липучку, и очутилась в домике садовника.