Мой парень - сущность
Шрифт:
– Ты как сумасшедший ученый, Герман. Ты сам придумал или слышал где-то?
– Конечно сам, – подтвердил тот с гордостью.
– Да ты снова напился, – усмехнулся Костя.
– Я почти трезв, с работы иду. Это ты прохлаждаешься здесь, а я пашу как папа Карло. И моя работа сопряжена с бухлом. Тебе ли не знать? Подумай над моими словами, я почти уверен в правоте. Мы не болеем человеческими болезнями, значит, и контрацептивы на нас запросто могут не действовать. Ты должен просчитать такие риски.
– Спасибо за заботу,
Герман вольготно развалился на диване.
– Пиво есть?
Костя молча прошел в кухню и принес две баночки холодного пива:
– Держи.
Герман откупорил язычок от жестяной банки и отпил.
– Хо-ро-шо-о-о, – протянул он.
– Как твои-то дела, бро? – спросил Костя. – Я со своими проблемами и не спрашиваю, прости…
– Ничего, бро. Я-то что, со мной все как всегда. Вот смотрю я на вас с Леной, и знаешь что?
– Что?
– Я вам завидую. Да, брат, я завидую. У тебя есть настоящие чувства, у нее они есть. Сморю на ее сестру и ловца – и завидую. Ты видел, как они пожирают друг друга глазами, когда один из них не видит второго?
– Видел.
– Во-о-от. Они такие влюбленные. Дураки, но влюбленные. Я тоже хочу так. Но я не могу. Я нормальный инкуб.
– Если ты хочешь, значит, можешь, Гера.
– Все это не так, глупости. Я полукровка, мой удел – секс ради секса, на большее я не способен. Завести бы хотя бы постоянную подружку, чтобы не быть среди вас белой вороной. Рыжей вороной, в моем случае… Дак, где взять такую, чтобы влилась органично в нашу странную компанию? Ты же понимаешь, что теперь связан не только с Леной, но и прицепом и с ее сестрой, и этим Адрианом. А если не с ним, так у Маринки будет кто-то другой. И всегда этот плюс один будет в твоей новой жизни. Они же близнецы…
– Да, я понимаю. И Адриан неплохой для нее вариант.
– Я согласен. – Герман вздохнул.
– Подружка, дело неплохое, – прокомментировал Костя. – Но вот что я тебе скажу... Ты думаешь, что любить не умеешь? Это бред, бро.
– Почему бред? – спросил Герман спокойно. – Я не чувствовал никогда никакой любви. Ни в одной из жизней, что я вспомнил. А я хотел бы узнать, каково это… Даже демоны и те любят иногда, мстят за смерть любимой, влезая в столетние долги! Вот это сила чувства.
– Ты любишь меня, – нашел аргумент Костя. – Наши души связаны. Ты присматриваешь за мной. Я благодарен тебе за это.
– Ну, это другое… Я люблю твою душу, но ведь не тело. Ты же любишь в Лене не только ее душу, но и ее тело? И не хочешь больше никого.
Костя согласился, кивнув.
– Тогда задумайся над теми чувствами, что ты испытываешь к Соне, – предложил он. – Ты к ней очень неоднозначно относишься. Необъяснимо.
– Она моя сестра, мой свет в окне.
– А что это значит?
– Не знаю... Я люблю Соню. Очень люблю. Но она моя сестра.
– На что ты готов ради нее?
–
– Ну, поясни, – попросил Костя деликатно. – Готов умереть?
– Готов.
– Готов разрешить ей встречаться с кем она хочет?
– Не знаю… Смотря с кем.
– Значит, с тем, кого ты не утвердишь, ты ей встречаться не готов позволить? – Костя хотел докопаться до истины.
– Кончено, нет!
– Но она не твоя собственность, не твоя жена, не твоя девушка. У тебя есть на это право?
– Права, может, и нет. Но желание не позволить – есть. И очень большое.
– То есть ты ответил на мой вопрос, что не готов позволить ей встречаться с кем-то, кто тебе несимпатичен. Выходит, ты не на все готов ради нее.
– Это игра слов.
– Тогда мой последний вопрос. Ты готов ее трахнуть?
– Что?! – Герман позеленел. – Она моя сестра!
– А если я скажу, что знаю, что она тебе не сестра? Тогда каков будет твой ответ на этот вопрос?
– Не моя сестра?! Бред.
– Ну, представь. Она не твоя сестра. Ты хотел бы ее трахнуть? К примеру, демон заставил вас это сделать вместо нас с Леной на столе…
– В таком случае… если она не моя сестра, то готов.
– А если сестра, но вопрос жизни и смерти? И демон заставляет вас делать это на столе?
– Блин, чертов демон! – сплюнул Герман. – Демон может и нас с тобой заставить перепихнуться на том столе, бро! Да, я был бы готов переспать с Соней на том столе в опасных для жизни обстоятельствах, – признался он. – Но это не считается! Соня мне сестра. Ведь ты соврал, да? Она же мне правда сестра? Нет никакой тайны, о которой я не знаю?
– А ты бы хотел, чтобы тайна была, и она не была сестрой? – Костя в душе начинал жалеть друга, вынужденного отвечать на сложные для него вопросы. Пора было остановиться.
– А ты с каких это пор стал таким психологом, а? Тоже мне душевед!
– Я много читаю, припоминаешь? Ну, ответь, я никому не скажу.
Герман покачал головой:
– Ты сейчас пытался мне доказать, что я люблю Соню? Но сам не понимаю этого, – он выдохнул. – Я все понимаю, Костя. Я задавал себе все эти вопросы десятки раз. И мой ответ: Соня моя сестра. И это обстоятельство не позволяет мне думать о ней в другом ключе. Есть границы, которые я не перейду.
– Соня – человек, а ты – инкуб, сущность. Ваша кровная связь не делает вас непригодными друг для друга. В вас общей крови не более десяти, ну, двадцати процентов, так как инкубская сущность вытеснила из тебя большую часть человеческой крови. По сути, вы как троюродные друг другу.
– Соня. Моя. Сестра, – отчеканил Герман. – Тема закрыта.
Косте сделалось стыдно:
– Прости. За все, что я тебе наговорил. Но я давно хотел тебе это рассказать. Больше я никогда не заведу об этом разговор, если ты сам не захочешь.