Мой первый читатель
Шрифт:
– Не может быть,- подначил я.
– Честное слово!- обиделась она.- Он Цезарю сказал: "У тебя офицерское звание, два ранения, партбилет, куча орденов - попробуем всем этим перекрыть твой генетический дефект".
Я
– Я же сам воевал,- оправдывался он.- Сам! Не дядя!
Кто-то в буфете, не заметив, что Цезарь Матвеич стоял сзади, изрек, что у цензора ордена за обрезание литературы и искусства. Он ведь и в самом деле спустя четверть века после войны еще сражался. Как выразился Аванесян, "под командованием Варвары Николавны".
– Стало быть, генетический дефект успешно перекрыли?
– Перекрыть-то перекрыли... Но потом дети подросли... У нас сын и дочь, оба на меня записаны, русские. Дети стали стыдиться его профессии. Муж собрался на пенсию уйти. И вот...
В глазах у нее остановилось по слезе.
– Его торжественно, с почетом похоронили,- с чувством заявил я.
– Откуда вы знаете?
– Слышал.
Ничего я, разумеется, не слышал, просто
– Хоронить его мы хотели сами. Но приехал представитель редакции, ну, завпохоронами что ли, и заявил, что Цезарю Матвеичу положена по рангу и как фронтовику гражданская панихида по месту работы. А муж мне оставил письменное завещание, там написано: похороните меня на любом кладбище, но только под музыку гимна Израиля.
– Израиля?- поперхнулся я.
– В том-то и дело! Об этом я товарищу из редакции шепотом сообщила. Он хмыкнул, как вы сейчас, но обещал доложить руководству. Знаете, действительно раскошелились, заказали оркестр.
– И сыграли гимн Израиля?!
– Сыграли гимн Советского Союза. Для газеты некролог подготовили. Мне велели приехать проверить, все ли перечислены ордена. Сильно написали: "Безжалостная смерть вырвала из наших рядов верного бойца славной большевистской печати"... И дальше так же хорошо.
– Как же, я читал!- подтвердил я.
На лице ее возникло подобие улыбки и тут же погасло.
– Некролог о своем сотруднике цензура не пропустила.
Я поцеловал руку вдове моего самого придирчивого читателя, и женщина тихо ушла.
1982, Москва.