Мой порочный отчим
Шрифт:
— Ничего. Жить дальше, - тяжело вздыхаю. – А что мне ещё остаётся?
Подвожу Лизавету до её квартиры. Нарезаю несколько кругов по городу. Отчаянно хочется выпить. Останавливаюсь около паба. Заказываю бокал вина. В двенадцатом часу подруливаю к дому.
— Валькирия, а не поздновато ли твои уроки заканчиваются? – в проёме коридора появляется Арс.
— Лера. Меня зовут Лера, - раздражённо бросаю. Думала, наш новый жилец уже дрыхнет без задних ног.
— Ты на часы давно смотрела?
— А твоя какая забота? – вскидываюсь.
–
— Ты со всеми такая дерзкая? Или только со мной? – Арс, подперев стену плечом, мажет по мне ленивым взглядом.
Так называемый отчим одет в обтягивающую майку и домашние штаны. Мышцы бугрятся на руках. Чёрная татуировка – полинезийский орнамент, украшает плечо. Ноги босые. Невозможно сексуальный мужик!
— Где мама?
— Она уже спит. Кстати, твоя мама знает, чем ты промышляешь в ночных клубах? – он приподнимает уголки губ в ироничной усмешке.
— А чем ты промышляешь, она знает? – не остаюсь в долгу и отбиваю подачу.
— Ну, я уже взрослый мальчик. В отличие от тебя.
— Надо же какой ты наблюдательный, - язвлю.
– Заметил, что я не «мальчик».
— На сцене это было сложно не заметить. И в машине тоже, - во взгляде Арса вспыхивает огонь, от которого у меня во рту становится сухо, как в пустыне. По низу живота пробегает сладостный спазм.
— Что тебе от меня надо? – спрашиваю воинственно. Агрессия – единственный способ, чтобы не выдать свои настоящие эмоции. На досуге надо будет подумать над другими вариантами защиты. Потому что постоянно пикироваться и хамить – затея не из лучших, если ты живёшь с человеком под одной крышей.
— Чтобы ты перестала светить в клубах голыми сиськами. Это неприлично и ставит под удар мою репутацию, как мужа твоей матери.
— Ты пока ещё ей не муж.
— Вопрос формальностей, - отмахивается с вальяжной уверенностью.
— А трахать тёлочек на стороне женатому мужчине прилично, по-твоему? – напираю на него.
— Я тебя не трахнул. Слава богу.
Его «слава богу» очень задевает. Он произнёс эти слова таким тоном, что я моментально почувствовала себя униженной. Какой-то второсортной бабёшкой. Мол, ты недостаточно хороша для моего члена, девочка.
— Потому что я не дала. Но стояк у тебя на меня был конкретный.
Вадим
Уела. И не поспоришь. Стоит, глазищами своими фиолетовыми гневно сверкает. Линзы что ли носит? Такой цвет глаз в природе вряд ли встречается.
Маленькая, едва мне до груди достаёт на каблуках. Злющая и горячая. Даже в обычных джинсах и блузке смотрится о*уенно. Вся такая ладненькая. Схватить бы её вот так и перекинуть через колено. Отшлёпать по круглой заднице за дерзость. За то, что шляется непонятно где до поздней ночи. А потом, намотать на руку хвост и … Мля! Опять пошлые фантазии! Да твою мать!
— Ты пила? – внезапно улавливаю слабый запах алкоголя. Чуйка у меня на спиртное, как у
— Бокал вина. Это что? Преступление? – продолжает ехидничать Лера.
— Да, если ты за рулём.
— Ой, не душни! – морщится пренебрежительно.
— Валькирия, я запрещаю тебе пить, когда ты на машине. Себя не жалко, о других подумай, - говорю строго.
— Так -так… - подбоченивается она.
– Записываю: стриптиз танцевать нельзя, вино пить тоже. Что ещё? Огласите весь список, пожалуйста!
— Не беси меня! – взрываюсь. Я не привык, что женщины разговаривают со мной в таком тоне. И честно терпел из вежливости сарказм и под*бки Леры. Но надо поставить её на место. Дальше так продолжаться не может. Пигалица должна уважать меня. Не захочет – заставлю.
— Больно надо! Кто ты есть, Балалайкин? Первый день в доме, а уже правила устанавливаешь! За собой лучше следи!
— Валерия…- растягиваю её имя, чувствуя, как вскипает кровь. Эта мелкая борзота даже не представляет на кого "батон крошит".
— Дай пройти! – толкает меня в грудь и пулей несётся по лестнице на второй этаж.
Медленно выдыхаю. Закрываю глаза и считаю до десяти. Адреналин шпарит в венах в дикой концентрации. Сжав челюсти до крошащихся зубов, спускаюсь в подвал. Делом займусь, потому что уснуть сейчас всё равно не получится.
Ольга любезно разрешила переоборудовать подвальное помещение в мини-спортзал. Я перевёз из квартиры всю свою приблуду для тренировок, без которых не могу прожить ни дня.
Спорт и тренер по боксу сделали из меня человека. Не дали пропасть на социальном дне, откуда я родом.
Мои родители пили по чёрному. Все воспоминания из детства сводятся у меня к перманентному запою матери и отца, их дракам, потасовкам с собутыльниками и ором на таком отборном мате, который нормальные люди и не слышали никогда.
В восемь лет я впервые попал в детдом. Потом отца посадили за поножовщину. Мама вроде как закодировалась и забрала меня, но быстро взялась за старое. Только стало ещё хуже. Наша убитая в хлам однушка превратилась в бордель. Я «прописался» на лестничной клетке, потому что мешал матери зарабатывать деньги.
Иногда меня на ночь пускала к себе сердобольная соседка. Время от времени другие соседи выносили еду в подъезд. Примерно как бездомному коту или собаке. Но я был благодарен, потому что дома есть было нечего. Весь заработок мать тратила на спиртное и сигареты.
С тех пор я ненавижу запах табака и дешёвого алкоголя. Сам пью крайне редко. Всего пару глотков.
Через какое-то время меня к себе забрала тётка, седьмая вода на киселе по линии отца. Она была относительно нормальной. Со своими тараканами в голове, но, по крайней мере, не била, покупала одежду, регулярно кормила. Через год тётя Катя познакомилась с мужчиной из другого города и уехала к нему. Я снова оказался в детдоме.