Мой прекрасный негодяй
Шрифт:
Едва она приоткрыла рот, как он приготовился к удару.
– Боюсь, я не могу выйти за вас замуж, милорд.
Давенпорт ожидал подобного ответа, но тем больнее оказалось услышать это от нее.
– Почему нет? Я знаю, что сделал и наговорил много лишнего тогда, в музыкальном салоне, но если вы готовы меня выслушать…
Она покачала головой:
– Боюсь, что не могу выйти за вас замуж потому, что вы недостаточно хороши для меня.
Только и всего?
– Что ж, разумеется, я недостаточно хорош для вас. Спросите любого из моей семьи. Спросите Бекса там, наверху. Но, черт
Она склонила голову набок.
– Знаете, Давенпорт, я не думаю, что вы любите меня. Хотя я в полной мере отдаю вам должное за то, что тогда, в музыкальном салоне, вы хотя бы попытались исправить совершенный вами промах.
– Промах? – Теперь он был в замешательстве.
– Вы думали, что сумеете уладить дело с леди Марией. Но вы забыли о том, что даже если эта глупая девица станет молчать о нашей… связи, она не единственная, кому о ней известно. После сегодняшнего вечера все будут ожидать от вас, что вы поступите, как порядочный человек, и сделаете из меня честную женщину. Единственный способ спасти мою репутацию – это пожертвовать вашей свободой. И вы ведь сделаете это, не так ли, Давенпорт? Потому что теперь мне известен ваш секрет. – Она понизила голос до шепота. – На самом деле вы вовсе не негодяй.
Она сложила части головоломки воедино. Они сошлись, но все же не представляли истинную картину.
– Это не так.
Глаза ее блестели от слез, однако голос оставался ровным:
– Я видела выражение вашего лица, когда я сказала, что люблю вас, Джонатан. И это не было лицо влюбленного мужчины, который только что обнаружил, что его чувства взаимны.
Правда в ее словах поразила его, подобно удару под дых. Он смотрел на нее, понимая, что ситуация стремительно ускользала из-под его контроля и он был бессилен это предотвратить.
– Тогда я не понимал. Я и понятия не имел, что…
– Вы сказали, что мне не придется выходить за вас замуж. Таковы были ваши слова как раз перед тем, как вы бросились вдогонку за леди Марией, чтобы убедить ее держать язык за зубами и таким образом избавить нас от необходимости вступать в брак. Мне трудно – вернее, невозможно – поверить, будто ваши чувства могли так измениться за каких-нибудь несколько часов.
– Но они изменились, черт побери! Или, вернее, они не менялись – просто до этого момента я не отдавал себе в них отчета. Хани, у вас должен был оставаться выбор. Я не хотел, чтобы вы связывали себя обязательствами, о которых впоследствии можете пожалеть. Вот почему мне нужно было заставить леди Марию молчать.
– В самом деле? – Он запутался до такой степени, что на ее лице появился оттенок жалости. – Я сказала вам, что люблю вас, лишь за считаные минуты до того. Мне кажется, вы из тех мужчин, для которых их драгоценная свобода значит больше всего прочего. Вас пугала сама мысль о том, чтобы связать себя обязательствами. Вот почему вы даже не попытались достать пригласительные билеты на бал в «Олмак», разве не так?
– О, теперь я вас услышал. Только какое отношение имеет к нам «Олмак»?
Она ткнула в него пальцем:
– Вы утверждаете, будто не помните, почему вам запретили там появляться. Как будто это не имеет для вас никакого
– Но ведь так оно и есть! – запротестовал он.
– Я вам не верю. Вы просто трус, милорд. Боитесь бороться за то, что вам дорого. И, что хуже всего, вы боитесь любить.
Он осторожно присмотрелся к ней, задаваясь вопросом, не превратила ли ее недавняя схватка со смертью в своего рода богиню, чья власть намного превосходила власть простых смертных и в чьей душе не осталось места для милосердия.
А Хилари между тем продолжала все тем же беспощадным тоном:
– Ваши коллеги в научном мире сторонятся вас, дамы-патронессы «Олмака» закрывают перед вами двери клуба, ваши собственные кузены отвозят вас за город и бросают в амбаре. Все это имело для вас значение, Давенпорт, иначе вы не шли бы на такие нелепые крайности до нынешнего момента. Вы отрицаете, что чувствуете боль, так как слишком горды, чтобы признать: вам нужны эти люди. Вам нужно общество. Вам нужна ваша семья. Вам нужны ваши родные. Вам нужна ваша работа. – Она перевела дух. – И вам нужна я.
– Хани, именно это и я пытаюсь вам сказать. Я люблю вас и нуждаюсь в вас. Выходите за меня замуж.
– Нет, Давенпорт, – ответила она. – Вы просто пытаетесь сделать хорошую мину при плохой игре. Но я вам этого не позволю.
– Это совсем не так! – Он тяжело и прерывисто вздохнул и попытался разобраться в беспорядочной массе эмоций, бушевавших внутри его. Когда речь шла о том, чтобы очаровать и обворожить собеседника, слова давались ему на удивление легко, но он никогда не умел использовать их для выражения более глубоких чувств. Эти чувства были столь новыми, столь нежными и столь уязвимыми, что ему причиняло почти физическую боль сбросить с себя оболочку ветрености, которую он использовал все эти годы, чтобы защитить себя. Но он готов был сделать это ради нее.
Давенпорт с трудом сглотнул. Голосом низким от страсти и хриплым от отчаяния он произнес:
– Хани, вы – мое солнце. Вы – тепло, которое согревает меня и подпитывает все, что во мне есть хорошего. Свет, изгоняющий тьму из моей души. Я чувствовал себя потерянным, лишенным цели в жизни и все более погружающимся в забвение, пока не встретил вас. Вы вовлекли меня в свою орбиту. Служа вам, оберегая, пытаясь быть достойным, любя вас, я обрел свой истинный путь.
Он всмотрелся в ее лицо, пытаясь уловить признаки понимания, однако ее глаза – эти чудесные глаза с золотистыми искорками – не смягчились. Они лишь наполнились слезами.
– Вы не должны говорить подобные слова, – произнесла она, крепко зажмурив глаза, словно тем самым пыталась отгородиться от его слов. По ее щекам струились слезы. – Я просто не могу…
Она замотала головой, прикусив нижнюю губу, после чего открыла глаза.
– Теперь уже поздно, Джонатан. Слишком поздно.
– Нет! Нет! Не может быть. – Давенпорт выступил вперед, намереваясь заключить ее в объятия – то, что ему следовало бы сделать незамедлительно. Вряд ли она стала бы сопротивляться ему физически, а он сам не считал ниже своего достоинства использовать это преимущество.