Мой профессор
Шрифт:
Ожидаю, что это будет двоюродный брат Уэсли, тот самый, с фуршета, который пытается в очередной раз привлечь мой интерес.
Вместо этого позади меня раздается знакомый голос.
— Потанцуешь со мной?
Мое сердце замирает, когда я оборачиваюсь. Профессор Барклай стоит там, во плоти, протягивая мне руку.
Если я встаю, то не осознаю этого. Если и позволяю ему вывести меня на танцпол, то только потому, что слишком ошеломлена.
Концентрируюсь на деталях, чтобы не быть слишком ошеломленной: на том, как идеально
Он отводит меня в угол танцпола и обнимает своими крепкими руками, когда знакомые струнные инструменты вступают в низкий ангельский голос Эллы Джеймс в «At Last». Провожу руками вверх, пока не соединяю их на его шее.
«Жизнь похожа на песню», — говорит нам Элла, а профессор Барклай притягивает меня еще ближе, бедро к бедру, и мы плавно покачиваемся. Мое горло сжимается, когда я пытаюсь смириться с тем, что он здесь, обнимает меня.
— Не плачь, — говорит он мне, убирая одну руку с моего бедра, чтобы дотянуться до лица и смахнуть слезы большим пальцем.
— Я не плачу, — обещаю я, хотя доказательства налицо.
— Эмелия.
— Ты проделал весь этот путь. — Мои брови приподнимаются, когда меня осеняет осознание. — Как? Как ты узнал, где меня найти?
У него хватает наглости покраснеть, как будто он и так не самый очаровательный мужчина на свете.
— Сначала я был озадачен, но в своем личном деле ты указала Соню в качестве контактного лица для экстренной помощи. Я попросил свою помощницу позвонить ей и спросить о свадьбе. — Он улыбается. — Очевидно, было удобно, что именно она выходила замуж. Остальное… получилось само собой.
Смеюсь над простотой его довольно важного великого жеста.
— Я так счастлива, что ты здесь.
— Потому что иначе ты была бы одна на танцполе? — он язвит, пытаясь вызвать у меня улыбку.
— Да будет тебе известно, я бы не была одинока. Обещала танец дедушке Сони.
Он улыбается.
— Уверен, что он в любой момент приедет за тобой. — Выражение его лица внезапно становится серьезным, хотя он продолжает дразнить меня. — Но не думаю, что смогу тебя отпустить.
Головокружительный взгляд, которым он смотрит на меня, способен растопить сердце любого циника.
— Проф…
Он сжимает мое бедро в знак протеста.
— Джонатан, — поправляюсь я.
— Скажи еще раз.
Не могу удержаться от улыбки.
— Джонатан, — повторяю я, на этот раз почти напевая, чтобы рассмешить его.
С этой толикой уверенности в себе я дарю ему свою честность.
— По правде говоря, я хотела, чтобы ты пришел, но была слишком напугана, чтобы пригласить тебя. Когда подняла глаза и увидела тебя на другом конце комнаты… это самое большое счастье, которое я испытывала за
Это так смело, я никогда не вела себя с ним так. Последние несколько недель именно я ставлю между нами преграды, но он здесь, а значит, бежать больше нет смысла.
— Я сказал, что не буду форсировать события, — говорит он мне, — но чувствую, что у меня нет выбора. Невозможно избежать того, чтобы я не поставил на кон свое сердце. Я бы пожалел, что не пришел за тобой. Поэтому должен заявить о своих чувствах, и если после этого ты решишь, что все равно будешь счастлива с кем-то другим…
— Нет, — быстро говорю я, внезапно нуждаясь в том, чтобы он это знал.
Проходит секунда молчания, мгновение, когда наши глаза не отрываются друг от друга, и моя надежда на наше будущее повисает на краю пропасти.
— Я влюблен в тебя.
Он обрушивает на меня это откровение, как будто это не четыре самых важных слова, которые я когда-либо слышала.
Любовь.
Элла гордилась бы мной.
Открываю рот, собираясь ответить, но тут диджей говорит в микрофон:
— Давайте поприветствуем все пары на танцполе! Покажите, на что вы способны!
Его поддержка вызывает аплодисменты и крики, и Джонатан с озорной улыбкой берет меня за руку и мягко выталкивает одной рукой, прежде чем быстро закружить обратно и заключить в свои объятия.
Как только песня заканчивается, я слышу, как выкрикивают мое имя, и, обернувшись, вижу Соню, спешащую ко мне в своем белом платье.
Только сейчас до меня доходит, что все это время она знала, что Джонатан появится здесь, на ее свадьбе, и ни разу не намекнула мне на это. Я не злюсь, а впечатлена.
— Вижу, ты нашла себе пару, — говорит она, подмигивая.
Я прекрасно играю свою роль.
— Соня, ты помнишь Джонатана.
— Рад снова тебя видеть, — говорит он ей.
Она краснеет, встретившись с ним взглядом (не могу сказать, что виню ее), а затем кивает и улыбается.
— Я так счастлива, что ты смог прийти. Хотела бы я видеть лицо Эмелии, когда она поняла, что ты пришел сюда, чтобы сделать ей сюрприз.
— Вообще-то, я увидела его во время моей речи подружки невесты, — признаюсь я.
У нее отвисает челюсть.
— Ты шутишь! Джонатан, ты должен встретиться с Уэсли!
Джонатан смотрит на меня, и я киваю. С этого момента мы во власти невесты.
Глава 32
Эмелия
Позже тем вечером, поднимаясь на лифте в номер Джонатана, мы не разговариваем, но он прижимает меня к себе. Его рука лениво лежит на моей талии, прижимая меня, пока другие гости входят в лифт и выходят из него. Когда мы поднимаемся на верхний этаж, он ведет нас по коридору. Проведя карточкой-ключом, он толкает дверь и придерживает ее приоткрытой для меня, но, когда она закрывается с тяжелым стуком, он оставляет меня стоять в тамбуре, а сам идет к мини-бару.