Мой путь из Йоханнесбурга в Кейптаун, длиною в жизнь. Записки путешественника

Марина Е. ди Червини

Он всегда смотрел изучающе на меня, будто во мне таилась загадка, и, пытаясь прочесть ее, он смиренно признавался самому себе, что “об этом безбрежном море он не знает ровно ничего”…

Сначала он довольствовался будничным кофе и чисто деловыми отношениями, но с каждым днем его все сильнее влекло. Чем ближе он узнавал меня, тем больше он находил во мне достоинств, о которых я никогда не знала. Я никогда не была с ним “другой”. Простой, непосредственной, как хороший друг.

Мне было интересно в нем все! Таких людей я не встречала до него. Сильный и надежный, властный и мягкий, жесткий

и добрый, руководитель и отец. С ним было все легко, а главное, он никогда не давал мне повода чувствовать себя покорной, но женщиной с прочной стеной.

Его любовь вспыхивала в устремленных на меня глазах с каждым новым днем…

Помните у Цвейга: “А что вас больше интересует в женщинах: внешность или достаточно содержания? – Он улыбнулся, вращая за талию в руках прозрачный бокал. – Вы правы, стекло привлекательно, но я предпочитаю вино”.

Вот так каждый день приносил нам новые возможности, иногда новые испытания, но всегда еще немного времени, столь неповторимого и постоянно ускользающего…

И я вот о чем думаю сейчас. Как я смогла завоевать так небрежно такую сильную любовь? Что было тем поворотным взглядом, когда его желание быть со мной обернулось навязчивой целью? Я не могу дать однозначный ответ… Хотя можно об этом гадать, можно домысливать, создавая Правила, но факт остается одним: встречу создает судьба, мужчина создает все остальное… Но некоторыми мыслями я все же поделюсь. Когда женщина просит о любви, это вызывает злость… Но я была наполнена любовью.

Его, моей – для меня не имело смысла. Я просто летала! Я просто хотела дарить свою любовь каждому! Тогда я поняла значения слов Толстого… Любовь наполняла меня светом, который был виден всем…

Я не боролась за него! Я просто дарила чистоту любви, которой у него так давно не было. Не оценивала и не осуждала. Просто была счастлива от того, что во мне проснулась любовь, и она была нужна. Вместо ждущей подачки внимания, страдающая и ревнующая, я была спокойна, будто гармония вселенной поселилась во мне. Я просто давала эту любовь, а он отвечал так, как должен настоящий мужчина.

Он дарил мне мое царство. “Сохрани наш хрусталик”, – он так часто произносил эти слова… Для меня он был всем.

– “Я хочу поднять бокал за самую мудрую женщину”, – звучат в голове его слова…

Я дарила ему свободу. Свободу любить и в то же время свободу от любви. Однажды я прочла: “Ты должен слушать только одну женщину – твою жену. И твоя жена говорит, что ты должен думать, как свободный человек…” Он не был моим заложником, он не опасался оглядываться в страхе, что ранит или заденет чувства неправильным взглядом.

Я не старалась вызвать в нем чувство вины. Не страдала, не ревновала… просто это был другой мир, в котором даже запахи были другими… Он как будто разбудил меня или включил свет в моем тоннеле. Он дал мне силы жить, включил мое сознание.

Глава 10

Тогда ему было 36, и разве мы знали, что счастье отсчитывает время… Песочные часы кто-то перевернул!..

Мир всегда забирает у женщины мужчину, чтобы дать ей возможность пройти свой путь и раскрыть в себе любовь и обрести силу… Так я думаю сейчас. Но не тогда…

Сотни

писем тогда были написаны мной тебе… Стихи… Слова… Слезы… Жизнь. Как листья осенью, они падали на эти страницы, разные, вызывающие чувство потери и одновременно чувство обретения, когда пройденный путь и понимание урока дает тебе силы принять то, зачем ты пришла.

…Я потеряла с тобой покой, и рана моя стала глубже и толще. Пронзил ты меня шальной стрелой, заблудшей, свежей, острой болью. Тот зов из-под льда не покинет меня, тот камень на сердце в оковах Я думала, я отпустила тебя, а ты не отпустишь то слово,

что в миг позабыть никогда не смогу, что режет и ноет забвенно.

Ты в прошлом, но что-то мешает понять и слышать мечтает мятежно. Кто ты, зачем будоражишь меня, ведь ты погребен за молчаньем.

Забыть и не думать – вот так я должна… но боль иногда вдруг пронзает… Мне так одиноко одной без тебя, и сердце ведет меня дальше,

гонима ветрами в полночь без сна – сознание трепетно жалит. Как долог мой путь без тебя? …без тебя я жизнь свою продолжаю.

Та самая нить, что тебя привела, – та самая нить провожает. Метель запорошит стекло. Поутру открою глаза я с рассветом.

Нет! Я не хочу укрываться тобой! Готова встречаться с рассветом.

И как ты живешь далеко без меня, без тела, без прошлого, в были.

Ты там, а я здесь. Не согреешь меня, теперь ты мой ангел…

Я верю. Быть добрым и мудрым, уверенным в том, что ты и твой путь – вы едины,

что тот человек, кто поможет понять, растопит холодную льдину.

Ты исчез. За горой я тебя ищу. “Никогда…”, – не могу я сказать.

Я тебя сохраню, словно вспять время – дно, без которого ты не я. Жизнь – брега без тебя, но с тобой бесконечность сна и лавин…

помню жизнь и… слеза в стекле замерла. Крест – иглою проник и стих.

Ты ушел навсегда за пределы дыханья, ты ушел из-подо льда в небеса. Я ждала лишь звонка, уснув на прощанье. Ты был сном в тишине, не видавшем меня.

Я любила, люблю, и я, знаю, любима. Лишь тобой я жива и живу. И в окошке моем свечка пела игриво, не погаснет огонь —

путь открыт для тебя.

Грянул гром, и разверзлись все тучи в поселке, лед растаял и скрыл лишь останки вещей.

Ты свободен от пут, стянувших дыханье. Камень выпал, что был той опорой у стен.

Похоронен, забыт? Невозможно, я знаю. Мама помнит тебя – сквозь слезу лик хранит.