Мой разбойник
Шрифт:
– Мы передумали, – выпалила Кейли. Ее щеки пылали, а глаза загорелись решимостью. – Мы не собираемся никуда уезжать. Во всяком случае, пока.
Дерби посмотрел на нее, но не возразил, потому что в глубине души понимал, что она права, считая, что они должны остаться. Уехать сейчас было бы трусостью, несмотря на разногласия, которые были между ним и Ангусом.
Кейли бросила на него умоляющий взгляд и опять увлажнила губы кончиком языка.
– Но необходимо еще многое обдумать, – добавила она с кокетливой бравадой.
– Ты выбрал в жены не только красавицу, – Ангус повернулся к Дерби, – но и умную, чуткую
– Я рад, что ты так считаешь, – с легкой улыбкой ответил Дерби.
Уилл по-свойски похлопал его по спине.
– Никто не может образумить мужчину, кроме настоящей женщины, – засмеялся он.
– Ну, с тобой это, кажется, не сработало, – беззлобно заметил Саймон в адрес Уилла, но в его глазах таилась усмешка.
Дерби расстегнул ворот, который вдруг показался ему слишком тесным, хотя он и так был без галстука.
– Мы с Кейли не будем жить в этом доме, – заявил Дерби грубоватым голосом.– Усадьба Кульверсонов выставлена на продажу шестьсот сорок акров и домик. Мы купим ее.
Кейли почувствовала и облегчение и страх.
Дерби посмотрел на нее. Господи, она была слишком красива для такого отвратительного пыльного места, как Земля. Их взгляды встретились, и они без слов поняли друг друга.
– Спасибо, – чуть слышно произнесла она и, ослепительно улыбнувшись Ангусу, сказала уже громче: – Мы хотели бы, чтобы церемония прошла здесь, в Трипл Кей, если вы не против, мистер Каванаг. Я знаю, вы больны...
Ангус отставил в сторону бокал, взял ладони Кейли в свои руки. Дерби понял, что его отец получил в лице Кейли важного союзника.
– Вы меня почти вылечили.– В голосе Ангуса слышалась неподдельная искренность.– Нет ничего на свете, чего бы мне хотелось больше вашей свадьбы.
ГЛАВА 8
В том же самом доме, только век спустя, Франсин Стефенс открыла дверь в комнату, которая, как она полагала, была когда-то комнатой Дерби. Она не очень удивилась, обнаружив исчезновение Кейли. На постельном белье остался отпечаток ее тела, около кровати стояла обувь. Но все же не каждый день кто-то исчезает, словно растворившись в воздухе, в твоем собственном доме – Франсин прислонилась к дверному косяку, чтобы прийти в себя. Теперь уже не оставалось никаких сомнений, все действительно было правдой. Если бы Франсин не видела собственными глазами свадебный снимок, чудесную скульптуру, в которой запечатлен Дерби на коне, и если бы она не видела лицо Кейли, когда та рассказывала обо всем, что с ней произошло, она ни за что не поверила бы, что такое возможно. Франсин знала, что не найдет Кейли в ее доме в Редемпшне, она знала, что не найдет ее нигде на земле. В настоящий момент Кейли вообще не существовала, разве что ее останки покоились где-то...
У Франсин ком подкатил к горлу. Она тихонько закрыла дверь, спустилась по лестнице на негнущихся ногах, придерживаясь за перила, чтобы не упасть, и пошла за сумочкой и ключами, которые лежали на столе в прихожей. Оставив рабочих собирать инструменты, Франсин села в автомобиль и направилась в сторону Редемпшна.
Ее сердце бешено заколотилось, а к глазам подступили слезы, когда она остановила машину у ограды кладбища и прошла мимо свежих могил к месту захоронения ее предков – представителей рода Ангуса Каванага. Сам Ангус был погребен в Трипл Кей, рядом
Франсин нашла надгробную плиту с именем Дерби. Это Кейли очистила ее от сорняков всего лишь день или пару дней назад. Франсин опустилась на колени на мягкую сухую траву и стала искать другую надпись.
Наконец она нашла, что искала, но довольно далеко от места погребения Дерби, рядом с могилой Саймона. Слезы, которые Франсин сдерживала до сих пор, хлынули из ее глаз. «Кейли Элдер Каванаг, – прочла она на мраморной плите, – возлюбленная супруга и мать, всегда будем помнить тебя. Родилась в 1967 г., умерла в 1910 г.».
Значит, кто-то знал правду, возможно, Саймон или кто-нибудь из ее детей. Или Кейли сама заранее заказала себе плиту? Если так, то это было послание для нее, для Франсин, своего рода доказательство того, что чудо, в которое трудно поверить, было реальностью.
Франсин утерла слезы тыльной стороной ладони и поднялась с колен. Рядом с Кейли и Саймоном были похоронены их дети, все они скончались в преклонном возрасте, но Франсин так и не нашла надгробия с именем Гарретта Элдера, сына Кейли, рожденного от Дерби. Это, конечно, ничего не доказывало, он мог быть похоронен где-то в другом месте. Слегка пошатываясь, Франсин вернулась к машине, посидела немного, приходя в чувства, затем поехала в город и купила одноразовый фотоаппарат. Вернувшись на кладбище, она сделала несколько снимков надгробной плиты Кейли и пару снимков могилы Дерби, затем перемотала пленку и отвезла для проявки.
Франсин ехала медленно, у нее голова кружилась от впечатлений. Она вернулась в свой большой пустой дом. Рабочие уже ушли, закончив свои дела, но солнце было еще ослепительно ярким. Одна в отремонтированной кухне, Франсин приготовила простенький салат, ни на что большее у нее не хватило сил. Она ела, не замечая вкуса пищи, совершенно машинально, только чтобы немного подкрепиться. Позже, если Кейли не появится, полиция, конечно, потребует от нее объяснений по поводу исчезновения подруги, ведь машина Кейли еще стояла у дома Франсин, но сейчас это меньше всего волновало ее.
Кейли хотела вернуться к Дерби и попытаться изменить его судьбу и судьбу их будущего ребенка. Фотографии двух могил, сделанные в тот день Франсин, должны показать, рассуждала она, успешной ли оказалась миссия ее подруги.
Если так, то даты на надгробьях должны измениться. Они будут отличаться от тех, что запечатлены у нее на пленке. Вместе с этим могли измениться дневниковые записи и вещи в сундуке Кейли. Франсин оставалось только ждать.
– Ты не сердишься?– спросила Кейли, когда они с Дерби вышли на улицу после ужина с его отцом и братьями, и он помогал ей взбираться в стоявший наготове кабриолет.
– На то, что ты изменила всю мою жизнь одной единственной фразой? – спросил Дерби тоном, не предполагающим ответа.– Нет, Кейли, я не сержусь. В конце концов, ты права. Приходит время, когда человек должен остановиться и внимательно осмотреться вокруг.
Коляска заскрипела, когда он запрыгнул в нее и сел рядом с Кейли. Этот кабриолет принадлежал Нэду Финн, владельцу конюшни, и Дерби платил за пользование им.
– Ты должен быть справедливым к своему отцу, – заговорила Кейли.– Мне кажется, ты никогда не будешь по-настоящему счастлив, если будешь чувствовать, что несправедливо обошелся с ним.