Мой рождественский Ангел
Шрифт:
Глава 1
Она всегда была светлой. Какой-то особенной, яркой и милой. Приветливая улыбка, выбившаяся от порыва ветра прядь золотых волос, темные длинные ресницы, и розовый румянец на щеке каждый раз, когда девушка смущалась.
В полуденный час, она всегда коротала время в парке, подбрасывая голубям крошки хлеба. Говорила с ними, смеялась.
Раньше обеденный перерыв Рик Барнс проводил исключительно в одиночестве в своей темной обители. Он распечатывал фотографии для журнала, подбирал лучшие из сета. Как всегда монотонно, действуя по заведомо устоявшейся сухой привычке. Это так, а это вот так. Тут герой колонки получился не таким красивым, как вживую. Но зато четко, фокус отличный и композиция выстроена. Вряд ли фотография понравится самому человеку, но для журнала итог идеальный.
А вот здесь вышло плохо, хоть герой и вышел живым, интересным. Такой вариант больше подойдет для социальных сетей.
Фотограф со стажем в пятнадцать лет, живущий своим мрачным черствым миром, он никогда не замечал ничего вокруг. Дежурные "доброго утра" и "до завтра", затем возвращение в холостяцкий дом, где у порога его всегда радостно встречал большой мохнатый пес по имени Чак. Рик забрал его из приюта пять лет назад, чтобы скрасить свое одиночество.
Мужчина недавно исполнилось тридцать семь лет. За спиной пара неудачных романов, разочарование и разбитое вдребезги сердце. Все из-за того дня, когда брат женился на девушке, о которой Барнс мечтал многие годы.
Да, он все еще помнит поцелуи, страсть, побег из дома, ее "люблю", а после… Пропасть, измена, горькое признание в содеянном от любимой и чужая свадьба. Хотя чужой ее назвать сложно, учитывая, кто стал мужем той девушки. Тяжело пережить предательство, сложнее, когда оно приходит в семью и пускает корни… Невыносимо. Поэтому в свои двадцать два Рик покинул дом, перебрался в небольшой провинциальный городок и нашел отдушину в одиночестве. Прочь от бесконечной
Судьба никогда не играет по заранее расписанному сценарию. Она может быть жестокой, равнодушной, но однажды все же вспомнит о тебе и тогда сделает все, чтобы вытащить из укрытия. С той минуты тебе больше не удастся оставаться в покое, нельзя будет спать и есть, нельзя дышать и существовать просто так. Все мы рождаемся и умираем, оставив свою, пусть даже маленькую, но счастливую историю. И как бы Рик не пытался стать безликим призраком, белым листом в тетради, однажды Судьба ворвалась и в его двери…
***
Он потирает переносицу, до боли сжимает кулаки и предпочитает оставаться в темноте. Мрачные оттенки разбавляет только красный цвет лампы, оставляющий причудливые тени на стенах. Эти тени и есть его друзья.
Да, мужчина работает по старинке, проявляет в темноте под светом специальной лампы, так фотографии получаются лучше. В них есть душа, особое эфемерное состояние радости. Да и за ручным трудом мысли монотонны и спокойны. Но ему не удается прогнать от себя другой, более яркий свет.
Да… Она там, мужчина знает, что она снова в том парке. Улыбается, смеется, делит свой сэндвич с птицами. Кэтти улыбнется и ему, когда придет. Она всегда была особенно приветливой с Риком. Говорила много и все абсолютно не по делу, но он внимательно слушал, кивал, пусть и отвечал крайне редко. Рик всегда был вежлив. А когда та просила рассказать что-нибудь ей, то Кэтти приходилось выслушать очередную скучнейшую философию. Барнс порой думал – разве это может быть интересно юной девочке? Наверняка его речь скучна и занудна! А блондинка, точно нарочно, задавала ему все больше вопросов, подсаживалась ближе. Настолько, что он мог услышать аромат ее духов, такой легкий, с нотками ванили, ставший знакомым и родным. За эти полгода, с того момента, как мисс Грин пришла в издательство журналисткой, Рик узнавал о том, что девушка на работе по едва уловимому аромату. На душе становилось светлее и радостнее. Это точно эйфория…
Конец ознакомительного фрагмента.