Мой (с)нежный барс
Шрифт:
– Вишенка, ты меня загоняла, - пошутил Шади, убирая мокрые пряди волос с лица Аланы. Они долго лежали без сил, обнявшись, но теперь она завозилась и попыталась встать. – Куда ты? Нет, в душ потом. Останься. Ты так восхитительно пахнешь…
– Иногда мне кажется, что ты – тоже, - неожиданно призналась она. – Как будто я чувствую больше, чем обычно.
Алана уютно прижалась к нему, а Шади практически накрыл ее собой, вдавливая в матрас.
– Ты восхитительна, - прошептал он ей на ухо.
Она дернулась,
– Я не смогу тебя отпустить, - признался он.
– То есть?
Ее голос дрогнул. И как она умудрялась выводить узоры на его груди кончиком пальца? «В отместку» он гладил хвостом ягодицы.
– Если ты захочешь уйти, неволить не стану. Но сам не прогоню.
– Я могу остаться на корабле?
– Да.
– Как… кто?
Шади мысленно поморщился. И почему женщины так любят статусы? Подруга, любовница, невеста, жена.
– Как Алана Даниэль О’Марелли, - попытался отшутиться он.
– Так это из-за наследства?
Шади словно сунули в бочку со льдом. Он ничего не сказал, но откатился в сторону и лег на спину, уставившись в потолок.
– Шади, прости! – Алана схватила его за руку, но он сердито ее оттолкнул. – Прости, пожалуйста! Я не думала, что говорю. Не знаю, как… зачем… Шади…
Чтобы умерить гнев, он ровно дышал, с шумом выпуская воздух через ноздри. Каких богов он прогневал? За что ему это наказание? Алана словно нарочно испытывает его терпение – то мила и покладиста, то придумывает невесть что!
– Шади…
Она попыталась заглянуть ему в глаза, нависнув сверху. Вишневые волосы мазнули по лицу. Шади резко сел, и Алана отпрянула назад, избегая столкновения.
– Я не возьму у тебя ни монеты, даже если ты будешь умолять, - холодно произнес он.
– Шади, прости!
Он чувствовал раскаяние и искренность извинений, но уязвленная гордость не позволяла ответить достойно. Шади по опыту знал, ему нужно время, чтобы успокоиться. Глупая Вишенка не представляла, какого зверя чуть не разбудила.
– Шади…
Она прикоснулась к спине, и он встал. Наказать ее он не мог, не имел права, хотя уже понял, что принял ее, как равную, как будто она его крови. С этим тоже нужно будет разбираться, но не сейчас, позже. И уж совершенно точно, что сейчас Вишенка не оценит его порыва отшлепать ее за дурные мысли и слова. Поэтому он молча ушел в душ, игнорируя слезы. Поплакать иногда даже полезно, в следующий раз будет думать, прежде чем говорить гадости и глупости.
Контрастный душ – прекрасное средство для расшатанных нервов. Гнев смыло водой, и он уже сожалел, что был слишком строг с Вишенкой. Ей нелегко, столько перемен в жизни, никакой определенности в будущем, вот и ляпнула, не сообразив, как такие слова могут ранить. И ведь ничего не потребовалось объяснять, она тут же поняла свою ошибку.
Из душа Шади вышел с желанием приласкать свою
Алана сидела на кровати, опустив плечи и голову. На коленях у нее лежал ремень, который она зачем-то вытащила из его брюк.
– Вишенка?
Он остановился рядом, взял ее за подбородок, заставляя посмотреть на себя. Из глаз в три ручья текли слезы. Шади не успел ничего сказать, она сунула ему в руки ремень, сложенный пополам.
Нет, не может быть.
Может.
Алана легла на живот и вытянула руки вперед, недвусмысленно предлагая Шади воспользоваться ремнем, как орудием наказания.
Приехали.
Он отшвырнул ремень и сел, обхватив голову руками.
– А я б тебя выпорол, - пробурчал он. – За все сразу. Только толку не будет.
– Я такая дура? – всхлипнула Алана.
– Нет. Но ты не поймешь сути. Для тебя это единственный способ разрешить конфликт. Получить наказание и прощение. Так?
– Да, так…
– Иди ко мне, Вишенка. – Она доверчиво прильнула к его плечу. – У нас в паре, где женщина признает лидерство мужчины, наказание не считается насилием или унижением. Ни один альфа не будет бить свою самку, потому что он сильнее или из-за плохого настроения. И порка, как наказание, применяется очень редко. Альфа вообще предпочтет никогда не наказывать, потому что при любом раскладе вина его женщины – это и его вина.
– Почему?
Сейчас она не поймет. Это другой образ мышления, который прививается с рождения, а, может, и передается генетически. Но он расскажет, даст пищу для размышлений.
– Альфа не смог объяснить, не вызывает должного уважения. Это его вина.
– Ты меня не воспитывал.
– Неважно. Женщина не слуга и не рабыня, однако она старается не огорчать, это что-то на уровне инстинктов. Конечно, все ошибаются, особенно в первое время. Наказание – это воспитание, урок. Ошибки прощают не после него, а до, причем друг другу.
– Ты больше не сердишься? – Алана с тревогой заглянула ему в глаза.
– Нет, Вишенка, не сержусь.
– Но не накажешь?
– Поркой? Нет. Ты уже наказана. Пока тебе тяжело понять…
– А зачем ты рассказал? Я пойму со временем? Ты хочешь, чтобы я стала твоей по-настоящему?
Суд по тому, с каким любопытством Алана сыпала вопросами, страдать она перестала. Оставалось надеяться, что урок пошел впрок.
– Ты поймешь, в этом я уверен, - ответил он, целуя вишневую макушку. – А о наших отношениях поговорим позже, хорошо? Не торопись.
– Можно спросить? Я не уверена, что этот вопрос тебя не рассердит…
– Спрашивай.
Шади подумал, что зря принимал душ. Он опять хочет эту упрямую Вишенку, ерзающую у него на коленях.