Мой самый-самый...
Шрифт:
Нормально чиркнуть зажигалкой удается не сразу - пальцы подмерзли, да и потряхивает слегка от таких новостей. В голову обрывками лезет всякое. Выдыхаю горький дым перед собой кольцом, кошусь на взрывающуюся хохотом компанию на крыльце и иду по двору прогуляться. Хочется в тишине пару минут побыть.
Стоит завернуть за дом, как оказываюсь в практически полной темноте. Людские голоса доносятся сюда словно сквозь толщу воды. Слышно, что в доме уже поют под гитару. Репертуар у Вахтанга своеобразный, но душевный. Мужики дотягивают последние
Окна с включенным светом на эту сторону дома не выходят, поэтому о половине звуков я скорее догадываюсь. Воздух хрустит легкой минусовой температурой, приятно царапая легкие, звезды над головой крупные, какие бывают только в горах, холодно мерцают, напоминая о вечности и ничтожности всех наших проблем. Отставив сигарету, дышу, смотря на черные исполинские силуэты гор прямо передо мной, и внутри постепенно становится так же тихо, как и снаружи.
И в этой звенящей тишине различаю сбивчивые, на грани шепота голоса где-то за сараем. Я бы не обратил внимание, мало ли кто там решил поболтать без свидетелей, как и мы с Тэмом, но уж больно тембр одного из голосов мне знаком…
Сощурившись, затягиваюсь еще раз, прежде чем выкинуть сигарету, и аккуратно, чтобы не шуметь, подкрадываюсь ближе. Пушистый снег предательски поскрипывает под ногами, но двое слишком увлечены беседой, чтобы услышать меня. Дойдя до угла, выглядываю за сарай и застываю на месте, скрытый черной тенью от крыши.
Лёвка. Девчонку какую-то к стенке жмет, зацеловывает, дышит прерывисто. Мне не видно девушку – он всю ее собой закрыл, но я точно знаю, кто она…И в голове на это один мат.
кто там был с тобой на фотке, черненькая такая, симпатичная. Да, это одноклассница. Гуль, я только тебя люблю. Я собираюсь в Краснодар авиационное поступать, чтобы только с тобой, ты же дождешься, Гулька?
– Подожди…- слабо пытается его оттолкнуть, тонкая девичья рука ведет по волосам, гладит, - Ну, Лёв…
– Ну что ты? – нетерпеливо. И снова целует.
– Лёв, а кто это на фотке рядом с тобой была? Черненькая такая…- капризно.
– Кто?...Гуль, да это одноклассница моя.
– Красивая… - с обидой.
А мне хочется глаза закатить. Ну от горшка два вершка эта Гуля, а приемчики уже ну чисто бабские. Сын, поддавайся! Но куда там!
– Гулико, ну ты что? Да плевать мне на всех, я только тебя люблю!
Девчонка довольно хихикает. Лёвка запальчиво продолжает.
– Я так заебался без тебя! – бормочет ей в губы, целуя.
Еще и матерится, возмущенно хмурюсь я.
– Я уже скоро поступлю, дождись только меня. Дождешься?
– Посмотрим…- тянет игриво.
– Гуля!
– Ну, конечно, дождусь, дурачок, - со счастливым вздохом и целует сама, - Я тебя очень-очень люблю… Лёв, нам пора, мать сейчас хватится, устроит тут…
– Еще чуть-чуть…Гуль…Гулечка…
Шуршат одеждой, обнимаясь, влажно целуются, а я понимаю, что кому-кому, а мне точно пора. Сын мне этих шпионских преследований не простит. Отталкиваюсь плечом от стены сарая и бреду к дому. В полном раздрае.
Вот так жизнь…Моргнул,
Захожу в теплый дом, пропитанный густыми ароматными запахами застолья, от горячего воздуха после улицы слегка ведет. Шумно здесь, весело, а я будто со стороны смотрю. Хочу запомнить эти лица, эти звуки, этот момент. Лиза, болтающая с Тамарой, которая заняла мой стул рядом с женой, вскидывает голову, ловит меня взглядом и открыто улыбается. Она такая родная сейчас, что в груди печет. Или это чача всё…Но глаза жжет от нахлынувшей сентиментальности. Левка меня окончательно из колеи выбил ранней упорной любовью своей.
Женщина моя. Скоро дети нас покинут. Останемся мы вдвоем с тобой, но нам будет хорошо, да?
Мимо проходит мать, гладит меня по плечу, тянется к щеке и быстро целует.
– Что стоишь в проходе, Саш? – улыбается ласково.
– Мешаю?
– Как ты можешь помешать? – качает головой, - Иди, за стол лучше садись. Вон Вахтанг к себе зовет, пока Лиза там с Томкой сплетничает.
– Ой, Сань, дорогой мой, а давай споем! – обнимает меня Вахтанг за плечи, стоит только опуститься на стул рядом с ним, - Коль, давай-ка нам «А река течет»!
– Будет сделано, Вахтанг Отарович, - кивает Колька, начиная перебирать струны.
Пока берет первые аккорды, дядя Дато наполняет рюмки. Чокаемся, опрокидываем. Жмурюсь, горько. Пора уже завязывать, а то Лиза ночью мне диету устроит, как не прошедшему трезвый фейс-контроль.
Сядем с отцом, сядем вдвоём На крылечке до утра, до утра. Поговорим о том, о сём
Тадудым тадудам татуда
А за рекой тают огни Тишина - не видать, не слыхать Тают огни как светлячки - благодать
Тянем от души всей толпой, так что стены кажется, вибрирует в такт. Голоса у многих красивые, проникновенные, и мне прямо в настроение. Внутри все дрожит. Обнимаем с Вахтангом друг друга за плечи, раскачиваясь. В гостиную заходит Левка. Подзываю его к себе, показываю, чтобы рядом сел. Опускается на стул рядом со мной по другую сторону. Обнимаю за плечи и его как Вахтанга. Холодный еще совсем с улицы. Не удерживаюсь и целую в блондинистую макушку, вдыхаю. Как хотите, а мне он еще ребенком пахнет. Мальчишка мой.
– Пап, ты чего? – шарахается и улыбается, хмыкнув, - Всё, ватерлиния?
– Не умничай, пой давай, - отрубаю.
Присоединяется. Лёвка любит петь – два раза приглашать не надо.
Сядем с отцом тихо споём Про коня, что ходит по полям Сыном я был стану отцом В деда лицом
И слышно мне больше всего голоса Вахтанга слева и Левки справа, и от этого горячие мурашки бегут по рукам, поднимая волоски. Глаза застилает непрошенной тонкой пеленой, мешающей четко видеть жену, сидящую напротив. Но я знаю, что она улыбается мне, и даже на расстоянии чувствую ее окутывающую меня любовь.