Мой школьный мальчик
Шрифт:
Я не могу встать со своего места и уйти. Я хочу позавтракать в компании Юры, хотя уже все съела.
– Тетя Маша! – Юра приветствует повара. – Да вы за лето помолодели.
Кухарка хихикает, как школьница.
– Давайте, кормите меня. Я все лето мечтал о вашей стряпне. Вы моя богиня.
За мой столик Юра возвращается с полным подносом.
– Я не твоя девушка! – встречаю его возмущенным выражением лица, а то уж больно он вольготно чувствует себя.
– Как скажешь, милая, – он спокойно выкладывает тарелки на стол, даже не смотрит на меня.
– И я тебе не милая!
–
– Звучит угрожающе, – мой желудок сворачивается раза в три.
Я что, это вслух сказала?
– Ну да, – Юра отпивает свой компот, – я так и рассчитывал. Получилось?
– Даже очень, – улыбаюсь, потому что ухмылка с его лица убралась, оставив лишь красивый изгиб губ, которые мне снова захотелось ощутить на своих.
– Вот и хорошо. Теперь, когда мы развеселили твою несмеянну.
Да кто эта несмеянна?
– И заперли принцессу обратно в башню, – Юра рассматривает мое лицо, – я буду так благороден, что приглашу тебя на экскурсию по моему городу.
– Серьезно? – я даже подпрыгиваю на стуле от удовольствия.
– Конечно, серьезно. А теперь, если ты не против, я все-таки поем.
И он приступает, наконец, к завтраку. А я наслаждаюсь кексами и кофе.
Школа находится за городом. В Москву нас везет на машине, приехавший за Юрой водитель. Мы едем около полутора часов.
Юра выгуливает меня по Арбату, угощает мороженым. Затем мы едем на метро в парк, название которого не откладывается в моей голове. Зато запоминаю потрясающе красивую обстановку метро и эпичное падение с роликов в парке, о котором мне еще пару недель будет напоминать разбитый локоть. В ближайшей аптеке мне перевязывают руку, Юра покупает все необходимое для перевязки, чтобы потом делать это самому.
Я выдыхаюсь, и мы заходим в ресторанчик, где Юра отказывается от моих денег, и оплачивает счет сам.
После ресторана заходим в кино, выбираем какую-то комедию, и почти два часа сидим рядом. Юра не пытается обнять меня, положить руку на мое плечо. Наши руки иногда сталкиваются в ведерке поп-корма. Несколько раз, двигая ногами, я натыкаюсь на его колено. Позволяю себе взглянуть на его профиль, пока его лицо устремлено в экран. Его подбородок четко очерчен, шея кажется твердой и мощной, и мне хочется нажать на нее пальцами. Подозреваю, кожа не продавится. На носу заметна горбинка. Сломан?
– Неприлично пялиться на людей, Тина, – шипит Юра, не отводя взгляд от экрана.
Вот дура! Попалась! Стыдно.
После фильма катаемся на колесе обозрения. Юра рассказывает о панораме города. Указывает места, куда
Круто, значит, будет следующий раз. Мое тело сжимается от трепета предвкушения и радости того, что он еще когда-то пригласит меня провести время вместе.
От непривычно длительной прогулки ноги гудят. Мы шатаемся по парку и едим шаурму. Мои скулы сводит от не сходящей с лица улыбки. На скамейках сидят парочки, на импровизированной сцене играет какая-то группа и музыка разносится по всему парку. Собравшиеся вокруг сцены люди что-то выкрикивают и хлопают. Парк освещается высоченными фонарями, и, ступая на круги света, отбрасываемые ими, я украдкой, снова смотрю на Юру. Он спокоен. Рассказывает мне сначала устройство школы, затем о планах на поездку в Германию, куда мы должны лететь в апреле с классом, в рамках школьной программы по курсу Второй мировой. Спрашивает меня, как я устроилась, с кем уже успела немного подружиться. Я увиливаю от ответов, но, думаю, ситуация ему ясна.
Этот вечер так хорош и так скоро переходит в ночь, что я начинаю сожалеть о предстоящем возвращении в школу. Поэтому стараюсь уговорить свои ноги не гудеть, ведь заканчивать эту прогулку мне совершенно не хочется.
А между тем, время приближается к половине первого ночи и на улице становится довольно темно. Ежусь от ветра, пронизывающего меня сквозь джинсовую курточку. Мне стоило одеться теплее. Но разве я могла знать, что экскурсия по городу затянется до ночи?
– Тут я живу, – Юра указывает на высотный дом за парком. – На пятнадцатом.
– У тебя, должно быть, красивый вид из окон.
Конечно, красивый, весь этот парк виден.
– Не хочешь зайти и посмотреть?
Он говорит это без ухмылки, как-то просто, словно зовет меня вместе заняться уроками, а не зайти ночью к нему домой.
– Думаю, лучше вернуться в школу, – мой ответ выходит каким-то несмелым.
– Испугалась? – смотрит на меня, улыбаясь.
– Чего мне бояться? – теперь я строю из себя крутую девчонку, словно я не раз уже ночевала у парней, с которыми знакома всего пару дней.
– А если я скажу, – он берет меня за руку, и мы продолжаем идти, словно парочка, держась за руки. Мне приходится дышать глубже, чтобы не выдать трепета, охватившего мое тело, – что буду вести себя прилично, и не позволю себе ничего лишнего, ну, – ухмыляется, – если, конечно, ты не предложишь сама.
– Вот уж чего не будет, – я… восклицательный знак… крутая девчонка!
– А я уверен, что будет, – он сжимает крепче мою руку, – просто не сегодня.
– Ну у тебя и самоцена…
– Думаю, ты хотела сказать самооценка, – поправляет он без усмешки.
– Именно, – я благодарна, что он не смеется над моей ошибкой.
– Соглашайся. Что в школе делать? – убеждает он. – Тебе нечего бояться. Я же дал обещание. Кроме того, у меня свободная комната. Ты спокойно поспишь там. Мы закажем что-нибудь вкусное, посмотрим фильм. А завтра у нас будет целый день.
– А как твои родители? – задавая вопрос, я уже знаю, что соглашусь, вряд ли он позвал бы меня, будь его родители дома.
– Я живу один.
– Как это один? – очень странно.
– Мама умерла, отец почти все время заграницей.