Мой сладкий грех

Орлова Ника

— Аххх! Дааа…

Приближаюсь к промежности, малышка напрягается.

— Расслабься, — почти шепчу.

она томно вздыхает и откидывается на подушки. Провожу языком, раз, второй и вхожу в нее.

— Назаар! Ааа! — выгибается, вплетает пальцы в мои волосы.

Ласкаю, посасываю, ощущаю ее на вкус и, бл*дь, кайфую. Что с ней не так, как с другими? Вообще не приветствовал этот процесс, сейчас испытываю наслаждение, от процесса, от ее реакции, от нее. Собирался искать ее точки, но понял, что нашел свои болезненно-огненные.

Да

она, на хр*н, моя эрогенная точка невозврата, это новый вид ощущений, я хочу ее всю, без остатка.

Нажимаю языком на клитор, Ника уже даже не стонет, она бессвязно мычит, выкрикивает, течет и непрерывно ерзает. Добавляю пальцы, слышу ее захлебывающиеся звуки, чувствую начинающиеся спазмы. Останавливаюсь. Она чуть не плачет.

— Пожалуйста, не останавливайся.

Но я тоже на грани, ложусь сверху и вхожу в нее. Влажные возбужденные стенки влагалища мгновенно сжимают мой член, она сводит ступни у меня на пояснице.

Возгорание! Отрыв от реальности.

Как сумасшедший, начинаю двигаться. Ника, прикрыв глаза, толкается навстречу, стонет мне в ухо, впивается острыми ногтями в спину, судорожно дышит, меня искрит.

Вонзаюсь еще яростнее, двигаюсь, двигаюсь, по телу проносятся сладкие судороги, разгоняя по телу пламенный пожар.

Это конец света, еле успеваю выскользнуть и бурно изливаюсь ей на живот. Сквозь пелену тумана вижу Нику, падающую без сил на подушки.

Какое-то время мы так и лежим порознь, потом она подползает мне под руку и ложится головой на грудь. И мне кажется, что на свете больше ничего не существует. Только мы, только эта комната — это весь мир, который меня сейчас интересует.

— Назар, от секса можно сойти с ума? Я почти сошла…

— Хм… нужно попросить заранее, чтобы нас поместили в одну палату, если это случится.

— Я не против…

Легонько кусаю ее за подбородок.

— Пошли на балкон.

— Зачем?

— Следующая серия — романтика. Захвати на столе фрукты и бокалы в баре.

Встаю, обматываю вокруг бедер ее полотенце, беру из холодильника заранее приготовленную бутылку шампанского.

Ника невозмутимо принимает факт отжатого полотенца и обворачивается простыней. Выходим на балкон, падаем на диванчик. Солнце зашло за угол здания, и мы оказываемся в приятной тени.

— Потрясающий вид! Посмотри какой парусник, — говорит она, надпивая глоток шипящего напитка. — Казалось бы меня вообще видом на море не удивить, но каждый раз любуюсь и получаю наслаждение…Назар!

— Мм? — пялюсь тупо на нее, пригубляя свой бокал.

— Ты даже не смотришь.

— У меня свой потрясающий вид, любуюсь и получаю наслаждение.

Она закатывает глаза и снова отводит взгляд на свой парусник.

— Нужно купить сюда колонку, можно будет включать легкую музыку.

— Я так понял, номер прошел тестирование?

—

Первую обкатку, выражаясь твоим жаргоном, — улыбается.

— Иди ко мне.

Поставив на столик свой бокал, она подходит и усаживается ко мне на колени. Обнимаю за талию, целую, медленно, только губами. Ника прижимается и проходится языком по моей шее, прикрываю глаза, ее волосы щекочут мне лицо, ловлю свои эмоции — томительный восторг. Но когда малышка пробирается рукой к полотенцу, вытаскивает завернутый внутрь край и распускает его, я снова теряю голову.

Возбуждаюсь, в паху собирается жар, склоняюсь и со стоном через ткань простыни прикусываю ее сосок. Судорожный вздох, довольный стон, страсть в черешневых глазах, пылающие за моей грудиной костры — все это приводит нас снова к тому, с чего начали.

— Я так понял, романтика проиграла?

— Без вариантов.

Приподнимаю Нику и насаживаю на член. Хорошо, что здесь изолированный балкон, расположенный в торце здания. Поскольку наши воздыхания звучат на полную громкость, и мы совершенно себя не контролируем, нас могут слышать этажи под нами и сверху.

Но нам уже совершенно по барабану. Ника двигается на мне так искусно, как будто она этим всю жизнь только и занималась, а я мечтаю, чтобы это длилось как можно дольше.

Стонем. Солнышко — прикрыв веки, я — рассматривая каждую ее эмоцию. Меня нещадно прет от ее голого тела в моих руках, ее запаха. Слух ласкает нежные волнующие звуки над моим ухом.

Сквозь звуковую пелену до меня, все-таки, долетает звук открывшейся на балконе над нами двери. Зажимаю Нике рот, показываю тише. Поднимаю и несу на кровать. Ставлю на коленки, прогибаю рукой спину и снова вхожу.

— О, Боже! — вырывается у нее.

Согласен с ней, я дурею не только от ощущений, но и от ее вида сзади. Красивая, идеальная, супервозбуждающая девочка, мой сладкий грех.

Воздух в легких становится горячим, голова идет кругом.

Держу ее за бедра, вколачиваюсь глубже, быстрее, выхожу, врываюсь. Долго, до исступления. Взрыв происходит, как реакция на крик Ники, она кончает, и обмякает в моих руках. Я выхожу, забрызгивая ее задницу большим количеством спермы, отпускаю ее и падаю рядом, утыкаясь носом ей в волосы.

Еле успеваем к семи добраться по вечерним пробкам до ее дома. Паркуюсь на стоянке во дворе и вижу в зеркале заднего вида подъезжающую машину Калинина.

— Твой отец, — предупреждаю, кивнув по направлению к нему взглядом.

— Черт!

Подаю Нике руку, она выпрыгивает из машины. Он подходит к нам.

— Привет, молодежь. Спасибо, что подвез. — протягивает мне руку. — Как там Ника, справляется у тебя?

— Справляется.

Причем, по всем фронтам на отлично. Ника краснеет, если бы не моя смуглая кожа, то я, скорее всего, стал бы сейчас такого же цвета.