Мой снежный князь. Строптивица для лэрда
Шрифт:
– Костас любит другую! – со злостью сдал он товарища.
– Ты чего такой нервный? Радоваться должен, что ты не в моем вкусе и скорая свадьба тебе не грозит. А насчет Костаса… дело молодое – сегодня любит ее, а завтра меня!
– Постыдись! – процедил Николас.
– Чего мне стыдиться? Парень он свободный… – спокойно ответила я.
– Аглая, оставь нас, пожалуйста, – попросил он тихо сестру, но таким тоном, что у меня мурашки по коже побежали.
Она встала, и я тоже поднялась.
– Аглая, твой брат бешенством не
Я продолжала движение, заговаривая ему зубы. Аглая растерянно взирала то на брата, то на меня. Он же не отводил от меня напряженного взгляда. Достигнув двери, я рванула ее на себя и выбежала в коридор.
– Аглая, останься здесь! – услышала я, как он приказал сестре.
Я неслась на кухню, надеясь, что там будут люди. И тут меня пронзило осознание абсурдности ситуации. Я не дичь, убегающая от охотника! Резко развернувшись, я увидела перед собой Николаса, не успевающего затормозить. У меня оставалась доля секунды, чтобы чуть сдвинуться с траектории его движения и поднырнуть ему под руку, которую он уже протянул, чтобы меня схватить. Надо же, что-то еще помню из курсов по самообороне, куда я затащила и Крис, когда в нашем районе объявился маньяк. Вот только мои ноги чуть запутались в длинном подоле, и я непроизвольно сделала блондину подножку. Он, не успев сгруппироваться и не ожидая такой подлянки от меня, ничком грохнулся на пол.
– Ты как? – спросила я, замерев и не зная, что делать дальше. Бежать я раздумала, глупо играть в догонялки с хозяином дома.
Припечатало его знатно. Он повернул голову и ошарашенно посмотрел на меня.
– Сам виноват! – вырвалось у меня.
Взгляд из ошарашенного превратился в кровожадный, и в воздухе запахло убийством.
Я рванула обратно к Аглае. Травмировать психику сестры, убивая меня на ее глазах, этот ненормальный точно не станет.
– Как ты с ним живешь?! – выпалила я девочке, влетая в комнату. – Он ведь бешеный!
Рычание из коридора известило о том, что слышала меня не только Аглая.
Она так и стояла посреди комнаты, не зная, что делать дальше, после того как мы ее так спешно покинули. Я прибегла к проверенному методу и, подбежав к ней, спряталась за ее спиной, для уверенности еще и за плечи обхватила.
На пороге комнаты появилась смерть моя. Нос Николаса малость потерял классические черты и начал распухать.
– Эй, держи себя в руках! Тут дети! – потребовала я, демонстрируя этого самого ребенка в своих руках и покрепче прижимая ее к себе.
Аглая напряглась, и я, оправдываясь, выкрикнула:
– Это не я, он сам упал!
– Иди к себе, нам надо поговорить, – сказал Николас сестре.
– Мы уйдем вместе! Мне воспитание не позволяет с молодыми людьми наедине оставаться! – выдала я голосом пай-девочки.
Взгляд Николаса обещал репрессии.
– Мы сейчас с Аглаей поищем что-нибудь холодненькое, тебе к лицу приложить. – Я подтолкнула девочку к выходу.
Она двинулась, а я, как сиамский близнец, засеменила за ней. Николас загораживал дверь, но при нашем приближении шагнул в сторону. Мы вышли, и я облегченно выдохнула.
Вот только рано! Сзади меня резко схватили за талию и стремительно затащили в комнату.
– Мы просто поговорим, – обманчиво-спокойным тоном сказал блондин сестре и закрыл перед ее носом дверь.
Я ощутила себя в клетке со львом.
– Попалась? – шепнул он на ушко мне, от чего я вздрогнула.
Николас развернул меня лицом к себе и прижал спиной к двери, упершись руками рядом с моими плечами, лишая пути к побегу.
– Значит, говоришь, бешеный… – многообещающе напомнил он. – Может, и так. Укусила меня недавно одна кошка дикая, могла и заразить.
– Животное точно больно было? Тогда надо срочно уколы делать!
И тут только под его выразительным взглядом поняла, что он имеет в виду меня.
– Да ну тебя! Я и правда забеспокоилась, с бешенством не шутят! А мой укус у меня вообще из головы вылетел…
Кажется, своим последним заявлением я опять его задела.
– Забыла? Так я напомню! – прошипел Николас и…
Вот же зараза! Ладно бы он набросился на меня, к чему я морально приготовилась, так он же начал целовать меня невероятно нежно! Контраст между тем, как осторожно он ласкал мои губы, и тем, как весь при этом был напряжен, сводил меня с ума.
Постепенно Николас углубил поцелуй, и он из нежного незаметно превратился в страстный, требующий ответа. Я, решив, что от поцелуев еще никто не умирал и это лучше, чем если он меня придушит, обняла его за шею и ответила.
Удовольствие растекалось по моему телу, делая его ватным. Все напряжение, что было между нами, трансформировалось в животную страсть, туманящую голову, заставляющую заткнуться голос рассудка. Мужчина подхватил меня под ягодицы, приподнимая, и я непроизвольно обвила его ногами за пояс.
Николас зарычал, вжимаясь в меня. Даже через слои нашей одежды я чувствовала силу его возбуждения. Он сделал движение бедрами, толкнувшись в то самое местечко, и я застонала.
Мое тело, видно, поняв, что смерть ему не грозит, решило тут же насладиться всеми радостями жизни. Как еще это объяснить… не знаю.
Руки Николаса нырнули под подол платья, поднимая его. Горячие ладони прошлись по моим бедрам и снова опустились под ягодицы, сжимая их. Одновременно он терзал мои губы, словно заглушая возможные протесты, но у меня и в мыслях этого не было. Платье теперь не мешало, и мужчина двигался там, заставляя внизу все пульсировать от проснувшегося желания.