Мой странный сосед
Шрифт:
— Полуфабрикаты были на стероидах? Вон, ты какой крепкий вымахал.
Данил рассмеялся.
— Нет. Просто в нашем детстве они были не такими отравленными. Вернее, их почти, что не было. Но пельмени, сардельки и суп из пачек были всего на треть из туфты. Тогда еще не научились продукты из туалетной бумаги делать.
Я улыбнулась, вспоминая жидкую кашу детдомовской столовой. Пельмени для меня в детстве были мечтой.
— Вест, я на несколько дней уеду. Из города позвонили. Придётся ненадолго прервать отпуск, но я обязательно вернусь, —
— Я так и думала, что ты на еду позарился, — вот, вроде пошутила, но в каждой шутке есть только доля шутки, и парень это понял.
— Я позарился на твои глаза испуганной лани и на прелестные ножки. Хотя оладьи очень поспособствовали тому, чтобы я это рассмотрел.
Хмыкнула и потрепала его по волосам. Как-то незаметно Данил просочился в мою жизнь, и постепенно становится родным. Так ненавязчиво и легко… И в душе стало не так холодно. А в животе вместо скорпионов, по-моему, поселились бабочки.
Утром Данил укатил, а я потопала на работу. Почитаю с Софьей Петровной. У них в доме библиотека такая хорошая. Не так скучать буду. О том, что я уже начала тосковать, старалась не думать. Это бы означало, что я влюбилась в Данила. А это могло стать для меня катастрофой! Я по-прежнему боялась разочарований.
Софья Петровна оправдал мои надежды, и отвлекла меня на славу. Нет, она не заводила разговоров на потусторонние темы. Старушка рассказывала мне о своем послевоенном детстве, о первой любви, о чаяньях и надеждах молодой невинной девушки. И так у неё красочно выходило, что у меня сложилось ощущение, что я смотрю интересный фильм.
Вечером легла пораньше, но всё не могла уснуть. На душе было как-то неспокойно. Состояние беспричинной тревоги. Списала всё на последствия стресса. Пару раз пила чай с мятой, чтобы хоть немного снять напряжение, а потом пол ночи бегал в туалет. Успокоилась, называется.
Я уже привыкла к Софье Петровне без странностей. Но к вечеру старушка начала вести себя неадекватно. Она беспокойно ходила по комнате из угла в угол и что-то бубнила себе под нос.
— Софья Петровна, что вас беспокоит? — наконец не выдержал я.
— Она злится… очень сильная… плохо… очень плохо.
— Кто злится?
— Ведьма сильная, страшная. Не нравится ей, что добычу у неё отнимают. Сгубит, ох губит! — запричитала Софья Петровна, хватаясь за голову.
— Успокойтесь, пожалуйста, — обняла старушку. — Расскажите мне всё по порядку.
— Сгубит парня! — буквально заплакала Софья Петровна. — Сильная она. Богиней была. Не хватит сил молодцу!
Мне стало не по себе.
— Какая Богиня?
— Мудрая. Богиня-матушка. Охранница границ. Знаниями великими умудренная. Извратила её суть злоба людская и невежество. Ой, беда будет, раз такая сила пробудилась.
Я совсем ничего не понимала, но у меня было ощущение, что старушка говорит что-то очень важное, и мне просто не удаётся уловить смысл.
Софья Петровна внезапно
— Вам лучше? — взволнованно поинтересовалась у Софьи Петровны.
— А… да… Я прилягу, Вестонька. Что-то у меня голова разболелась.
В итоге, домой пришла затемно. Не могла же я женщину бросить в таком состоянии. Под ложечкой неприятно сосало. Данила не было уже три дня, а ощущение, что целую вечность. А тут ещё и Бруня начала по дому метаться…
Глава 9
Сегодня днем позвонил шеф и приказал срочно ехать в Марьино. Там, мол, опять ребёнок пропал. Ох, если это моя знакомая красотуля, всё же решила пойти кривой дорожкой, то долго ей не жить.
Не хотелось в такой опасной атмосфере оставлять Весту одну, но деваться некуда. Наказал Бруне следить за хозяйкой и если вдруг что-то произойдёт, докладывать мне. Для облегчения связи с домовихой даже ритуал специальный провёл. Опять без домашней еды и душа. Уволюсь, на хрен.
В Марьино приехал к вечеру. Местным жителям представился егерем. Не особо они поверили, но тонкости исчезновения мальчика рассказали. Оказывается, его всей деревней уже сутки по лесу ищут. Пропал из собственного огорода вчера вечером. Участок в лес упирается, но надежно забором огражден. Родители в панике и ничего не понимают. Никаких щелей, куда бы мог пролезть четырёхлетний ребёнок, не нашли. Пацан, как будто сквозь землю провалился.
«Совсем нехорошо», — прикинул варианты.
«На Кикимору мало похоже. Через забор бы она не полезла. Но наведаться к ней стоит. Может, подскажет в каком направлении землю рыть. Хотя, вряд ли она своих добровольно выдаст. Но с чего-то же надо начинать»…
Тем более, что на земле я никаких потусторонних следов не нашёл. Пацан реально словно растворился в воздухе.
Делать нечего, вечером отправился на знакомое болото. Оно как раз располагалась посередине между Марьино и Сосновкой.
Старая знакомая встретила меня без особой радости.
— Чего опять явился? — пробулькала Кикимора.
Я сразу зарядил по ней заговоренной солью.
— Надоел уже этой дрянью кидаться! — заверещала нечисть.
— Иначе ты долго можешь муру водить, — развел руками. — А так наше милое общение пойдет куда быстрей, и я надеюсь, продуктивнее.
— Шаврик* мразотный!
— За такие слова можно и кочергой промеж глаз схлопотать, — пригрозил. — В Марьино пацан пропал, — сразу перешёл к делу.
— А я причём?
— Я так и думал, что ни при чём.
— Тогда, какого лешего явился?
— Удостовериться. И спросить. Знаешь, чьих рук дело?
— Так я тебе и сказала, — фыркнула Кикимора и хихикнула.
— Кто детей крадёт?
Против соли нечисть ничего сделать не могла, поэтому морщась и плюясь на меня, выдавила.