Мой странный сосед
Шрифт:
Непонятно, почему встреча с Кикиморой не пробудила твои силы. И Маги нашего ордена тебя не чувствуют. Для меня это загадка. Я простой ведьмак и не могу заглянуть глубоко. Надо бы тебя нашим специалистам показать…
— Они будут ставить надо мной опыты?
— Глупенькая, — засмеялся парень. — Всего лишь лучше посмотрят, и может, проведут пару тестов. Если я прав, то помогут пробудить твои силы, и тогда ты будешь жить очень долго.
— Понятно. В принципе, я не против.
— Отлично. Тогда на следующей неделе поедем
Через пару дней Данил меня обрадовал, сказав, что знахарка, скорее всего, не причастна к паранормальщине, происходящей в Сосновке. А её дочь Лариса проводит языческие обряды. Вот это, подозрительно, но она тоже не та ведьма, которая нам нужна.
— Остаётся Валентин или кто-то из его родни, задумчиво протянул Данил, сидя со мной вечером у костра.
— Думаешь, всё-таки он?
— Ну, а кто ещё? Остальных я всех проверил.
— При таком раскладе работать у них в доме опасно, наверное.
— Вест, я уже ни в чём не уверен. Валентин в Сосновке уже давно живёт, а чертовщина совсем недавно начала происходить. Какие у него или Анжелики резоны? Остаётся загадочная провидица Софья Петровна. Она появилась в деревне как раз тогда, когда здесь начали происходить все эти случаи. Ждём, что скажет нам артефакт. А пока у нас есть пара свободных деньков, — Даня притянул меня к себе и легонько укусил за плечо.
— Полегче, а то я решу, что ты в оборотня превращаешься, — хихикнула. — Или вампира. Или что там выходит, когда злыдни вместе с Лихом покусали? Злыхонь?
— У тебя бурная фантазия, — рассмеялся парень, опуская лямочку на сарафане.
Его пальцы мягко прошлись по ключице, скользя вниз. В деревне я приобрела привычку не носить лифчик. Даня мне не раз говорил, что это его безумно возбуждает. И сейчас он уже вовсю ласкал мою грудь, спустив сарафан до талии. Его пальцы скользили по коже в мягкой ласке, вызывая мурашки и истому внизу живота. Он с такой нежностью и восхищением смотрел на меня, что даже не верилось. Я была полностью уверена в своей женской несуразности и не особой привлекательности. Для меня такой взгляд был сродни чуду. Ощущала, как мягкий тёплый свет рождается в груди и растекается по венам, затапливая каждую клеточку.
Помню, как в первую неделю, после приезда в Сосновку я выходила и садилась на крыльцо вечером. Поднимала лицо к звёздному небу, плакала и спрашивала: «Неужели я не достойна счастья? Кому я причинила в жизни зло, что судьба так со мной обходится?» И тогда, хоть я и была обижена на всех мужчин в лице бывшего мужа, но попросила у вселенной человека. Своего человека. Который будет меня любить и которому я буду нужна. Взаимной любви просила. Даже не думала, что небеса меня услышат и исполнят мою просьбу. Скорее это был крик отчаяния. Мне некому было выплакаться, поэтому я рассказывала о своей боли и чаяниях небу и звёздам.
А теперь
— Я знаю, что в постели не очень умелая любовница, — тихо прошептала ему в шею. — Но хочу научиться.
Данил отстранился, взял меня двумя пальцами за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.
— Ты замечательная, Вест. Сама не осознаешь насколько трепетная и чувственная. Ни одна женщина не отдавалась мне так… Без остатка. Растворяясь в моих ласках полностью. Почему ты решила, что недостаточно хороша?
— Ну, ты говорил, что я даже целуюсь, как неопытная девственница, — отвела глаза. — И вообще…
— Я понял. Не продолжай, — Дан мягко меня поцеловал, прижимая к себе.
А потом подхватил под бедра, заставляя забраться на него и обвить талию ногами. Встал и понёс меня в дом.
Утром за завтраком он решил поговорить со мной по душам.
— Веста, я вижу, как ты закомплексована и зажата. Мне кажется, это дело рук твоего бывшего. Он тебя бил? Унижал?
Я опустила взгляд и помотала головой.
— Оскорблял?
— Не совсем… — тихо выдавила.
— Знаешь, есть несколько разновидностей домашней тирании. Явная — когда издеваются физически. И скрытая: наркомания, алкоголизм, азартные игры. Это тирания, но человек и сам болен. А ещё можно обижать словами. Они могут иногда ранить гораздо сильнее, чем физическая агрессия. Такие тираны изводят методично, прививая комплексы, неуверенность в себе и страхи. И в конечном итоге у жертвы развиваются фобии, истерия, глубокая депрессия.
Данил говорил и пытливо смотрел на меня, ища реакцию на свои слова.
— Мне кажется, я попал в точку. Муж изводил тебя морально.
Это был не вопрос, а утверждение.
— Говорил, что ты некрасивая, никчёмная?
— Хватит! Перестань, Дань. Прошу, — перебила его, наконец, не выдержав.
— Я могу узнать подробности? — заметила, как парень сжал кулак до белых костяшек.
— Я не хочу говорить на эту тему. Для меня это унизительно.
— Значит, я угадал.
Лишь устало кивнула, не видя смысла отрицать очевидное.
— Запомни Веста. Ты красавица. А твой бывший муж — козёл.
Грустно улыбнулась, накрывая кулак Данила своей ладонью.
— Спасибо.
— Я сегодня отлучусь в город. Возможно с ночёвкой. Ты не волнуйся, если что. Утром, в любом случае приеду.
— И за это спасибо.
— Попробую печку сегодня перед отъездом починить. Тебе что-нибудь в городе надо?
— Нет. Мы же после выходных туда вместе поедем?
Парень кивнул.
— Тогда я сама всё куплю.
— Хорошо. Кстати, а Валентин тебя отпустит на недельку в отпуск?
— Думаю, да. У Софьи Петровны курс уколов закончился. И ведет она себя тихо в последнее время.