Мой сводный враг

Грант Эмилия

Выскочив из спальни, я босиком бегу к Олесиной комнате и, наткнувшись на запертую дверь, барабаню в нее кулаками.

 – Открой! Не валяй дурака, пусти! – пинаю ненавистную деревяшку, отделяющую меня от Олеси. Она молчит, но я знаю, я чувствую: она там. Злится на меня. – Пожалуйста, Ягодка…

 – Не называй меня так, – и снова ее голос кажется каким-то глухим и чужим, лишенным привычной звонкости.

 – Олеся, пожалуйста, – повторяю уже тише. – Вика сама притащилась, ее никто не звал…

 – Не виноватая я, он сам пришел, – ехидно парирует она.

Что

ж, по крайней мере, ей не все равно. Задело. Ревнует?.. Черт, невозможно же так разговаривать через дверь! Детский сад какой-то.

 – Ты же видела: она полоумная. Понятия не имею, как она вообще попала в дом. И я уже вышвырнул ее, сама проверь!

Заношу руку для следующего удара, но дверь вдруг открывается и передо мной возникает Олеся.

 – Тебе не надоело? Ты же весь дом на уши поднимешь, – устало произносит она. – Иди, невежливо заставлять даму ждать.

 – Ты оглохла?! – сдерживаюсь с трудом. – Говорю же: выставил ее вон.

 – И ты, видимо, очень этим гордишься, – она прислоняется к косяку, скрестив руки на груди, и я включаю весь возможный самоконтроль, чтобы не опустить взгляд от ее лица. Нас разделяют жалкие сантиметры и тонкая ткань ее ночнушки. Сейчас бы просто… Фак, да соберись же!

 – А что не так? Я и тебе и ей сто раз говорил, что на дух ее не выношу. Или мне надо было пойти и устроить английское чаепитие из вежливости?!

 – Какой же ты циник… – даже в тусклом отсвете ее ночника я вижу, каким презрением пропитан ее взгляд. И ума не приложу, с чего бы.

 – Сделай одолжение, поясни, – терпеливо прошу я, хотя видит Бог, терпения у меня сейчас явный дефицит.

 – Серьезно? Окей, – кивает Олеся. – Для тебя секс значит меньше, чем ничего. Это как… Ну, я не знаю… Руку пожать. Раз – и забыл. Что у девушки могут быть какие-то чувства, тебе просто насрать.

 – Мы сейчас о тебе говорим? – уточняю на всякий случай.

 – О Вике! Хватит притворяться дебилом! – взрывается Олеся, и я окончательно теряю нить логики. Еще недавно Вика ее бесила до зубовного скрежета, а теперь вдруг посреди ночи взыграла женская солидарность! Что я, блин, упустил?! – Ты знаешь, что она на тебе зациклилась, но все равно трахнул ее при удобном случае. И не надо мне вешать лапшу, я видела, как ты вцепился в Вику…

 – Да говорю же: я не…

 – А знаешь? – перебивает вдруг Олеся. – Мне по фигу. Мне плевать! На тебя, на отца твоего, на ваши гнилые гены. Я не собираюсь тратить нервы на такое дерьмо, как вы, – она презрительно усмехается. – Теперь ясно, с чего ты был так уверен, что надо сорвать свадьбу. Ты по себе знал, что твой папаша побежит налево. Вы просто физически не способны удержаться в штанах! И ты молодец – ты никому не даешь обещаний, в отличие от него. А он… По-хорошему, стоило сразу сказать маме, что ее новый избранник – попросту дешевый кобель.

 Я хочу втолкнуть ее в комнату, пока она своими воплями не подняла родителей, но слишком поздно.

 – Что? – ахает у меня за спиной Лариса, и я понимаю: теперь серьезных разборок не избежать.

Глава 18

Олеся

И

снова Артем заставил меня забыть обо всем. Господи, что же я натворила… Зачем потащилась в его спальню посреди ночи?! Зачем устроила эту сцену?! Зачем так громко говорила о том, что никто не должен был знать? И прежде всего – мама.

Смотрю в ее полные боли глаза, и внутри все переворачивается. Хочется бить себя по губам, отмотать время назад, да что угодно, лишь бы хоть как-то изменить ситуацию. Не нахожу слов. Что бы я сейчас ни сказала, она почувствует ложь. Если какой-то абстрактной Инессе я еще могу наврать, то маме… Она знает меня, как облупленную. Все равно не поверит.

 – Да это мы вообще о другом, – неуверенно начинает Артем.

Наивный! Чем сильнее он оправдывается, тем отчетливее мама убеждается в обратном.

Дура, какая же я дура! Ну разве мне не плевать на Артема и его шашни с Викой?! Ведь у нас с ним ничего нет, так какая разница, кого он таскает в постель по ночам и кого потом вышвыривает пинком под зад?! Идиотка…

 – Мам, послушай, это просто догадки…

 – Он мне изменяет, – упавшим голосом произносит она, и я с трудом удерживаюсь, чтобы с разбегу не расшибиться о стену.

 – Думаю, вам лучше спросить у него, – Артем сует руки в карманы спортивных штанов.

Что ж, радуйся! Ты выиграл! Рестораны даже жечь не пришлось. Теперь точно никакой свадьбы не будет. Вот только как это перенесет мама… Впрочем, Артему наверняка на такие мелочи наплевать. Если он чихать хотел на своих любовниц, то до чужих женщин ему и вовсе нет дела.

 – Иди, я сама с ней поговорю, – бросаю на него мрачный взгляд. Очень может быть, что последний: после такого мама не пожелает оставаться в этом доме.

Артем медлит, но, к счастью, принимает единственное верное решение за последние дни: не вмешиваться. Разворачивается и уходит, вероятно, отмечать неприкосновенность наследства.

 – Мам, давай я расскажу, как есть, – затаскиваю ее в комнату, чтобы дать ей время успокоиться.

 – Почему ты не сказала сразу, а? Зачем было выставлять меня дурой?! – она говорит с такой болью, что я чувствую себя худшей дочерью на земле.

 – Я… Я не была уверена… – собираюсь с духом и сажусь на край кровати, как провинившаяся школьница. – Просто не хотела, чтобы ты переживала зря.

 – Минуту назад ты была вполне себе уверена. Господи, да за что же мне…

 – Он дома? – перебиваю я, не давая маме углубиться в самокопание.

 – Нет, извинился, сказал, что что-то срочное… – она внезапно осекается, а потом разражается горьким надсадным смехом.

 – Мам, ты чего?!

 – Вот наивная старая перечница! – выдает она, обхватив голову руками. – И ведь ни на секунду не усомнилась! Классика… Как в анекдоте, честное слово… Буду позже, у нас переговоры, срочные дела в офисе… Ночью! Вот ведь правду говорят: любовь делает людей слепыми…