Мой сын. Первобытный менагер
Шрифт:
– А вот и балкон! – удивился Марсель ещё одному чуду природного зодчества. – Вид отсюда замечательный.
– Нет, это будет наш чердак, – поправила его Лу.
В Марселе Марсели жили в квартире с балконом двухэтажного дома. А Марше ютились в маленьком домике с крышей.
– Пусть будет чердак.
Солнечные лучи, через чердак попадая в пещеру, отражались водой в раковине фонтана и блуждали бликами по кремнистым стенам.
Как красиво! – восторгалась Луиза. – Это будет наш с тобою Дворец!
– Пусть будет
Плоды хлебного дерева на алтаре покрылись румяными корочками, завлекающе пахли и изумительны были на вкус…
– Кто живет во Дворце? Кто построил его? – озадачились дети.
– Узнаете позже. Иначе будет не интересно, – остудил я пыл дочерей.
Девочки согласились.
Итак, потерпевшие кораблекрушение обрели убежище очень надежное и комфортное на берегу большой реки. Впрочем, вода была в их Дворце – причем, проточная: хочешь купайся, хочешь пей. И комфортная, будто угадывала желания – когда надо, прохладная, а то и горячая: по желанию.
Хоть огонь во Дворце горел всегда – без шума, без запаха и большого тепла – Марсель очень обрадовался, когда нашел у подножья скалы среди обломков камней кремний и железняк вместо кресала. То-то было ликования в душе путешественника.
Вечером перед сном супруги поднялись на чердак, чтобы проводить Светило на покой.
Несколько ланей и коз внизу прошли на водопой, весь день не пустовавший. Поодаль противными криками ругались грифы с воронами над остатками падали. В облаках парил орел. В камышах у реки высоко прыгнула рысь в погоне за взлетающей цаплей. Ползя по густой и высокой траве, к водопою крался леопард…
Вскоре тень накрыла саванну. Солнце гасло за деревьями, как огромный горящий шар. Близилось время, когда хищники выходят на охоту. Ещё пели птицы прощальный гимн солнцу, но уже с реки подала голос выпь – о страхе и печали зловещей ночи была её жуткая песнь.
– Сегодня я разведу костер у входа: он защитит нас от хищников – сказал Марсель. – А завтра что-нибудь придумаю вместо двери на вход, и мы будем в полной безопасности.
Лу возразила:
– Может, не надо? Ты посмотри – вход открыт, но никто во Дворце не бывает. Может, всему живому препятствует войти некая магическая сила. Только нас впустила и больше никого. Давай не будем ничего менять здесь…
Жан, скрипя сердцем, согласился.
К скале подошел бизон. Почему один? Куда направляется? Отбился ли он от стада или живет одиноким? Много вопросов и ни одного ответа. Люди с интересом за ним наблюдали.
Марсель свистнул. Бизон поднял голову. Их взгляды встретились.
– Лови, приятель! – Жан кинул кусок плода хлебного дерева
Тот обнюхал и съел с удовольствием. Потом поднял огромную голову, помотал ею и глухо заревел – то ли благодаря, то ли требуя (выпрашивая?) ещё.
Марсель кинул еще один плод, а жене сказал:
– Мы разведем стадо дойных коз.
– Хорошее дело, – был ответ.
Вдруг бизон вздрогнул и поднял голову – он почуял приближение опасности. Подался в сторону и вскоре скрылся.
Из леса показался огромный тигр. Он весь день спал в своем логове, а теперь отправился на охоту. Сильный, с гибкой спиной, хищник двигался грациозно.
– Боже! Какие страсти! – Лу схватила мужа за руку. – Попадись такому в зубы.
– Здесь нам не страшен и крокодил, – успокоил её Марсель.
Будто услышав разговор, тигр остановился и повел головой. Взгляд его уставился на людей. Он зарычал и оскалился, длинным хвостом стал бить по земле. Телодвижения эти указывали, что хищник готовится к драке – он почуял в людях врагов.
При более внимательном рассмотрении тигр изменил оценку ситуации – в людях он увидел добычу. Он стал подкрадываться к скале, внимательно оглядывая её – как бы добраться до террасы. Не найдя ни единой возможности на почти вертикальной стене, полосатый убийца обнаружил вход в Гранитный Дворец. Сунул голову туда, но внутрь не пошел – невероятный рев потряс свод, а зверь отступил.
Жан наклонился с террасы и смотрел на полосатую спину, замершую у входа. Луиза держала его за руку, страхуя от падения. Когда тигр снова стал виден с чердака, она сказала:
– Вот видишь – и это страшилище что-то отпугнуло от нашего Дворца.
Ночь стремительно приближалась.
– Тигр, кажется, не ушел – залег где-то. Может, нам здесь заночевать? – предложила Луиза.
– Мы приготовим сушняк для костра перед альковом, спать будем на мягкой шкуре, а в случае опасности запалим, – успокоил жену капитан.
Стало совсем темно. Супруги спустилась вниз.
– Папа, а кто не пускает зверей в пещеру? – спросила Ника.
– Ну, ты опять торопишься, – остудил я её. – Может быть, мне сказать: «Все было здорово!» и закончить на этом?
– Нет-нет, давай рассказывай.
– Даша уж глазки закрыла. Отложим на завтра…
– И Шахерезада прекратила дозволенные речи, – резюмировала мама.
Как только рассвело, Марсель поднялся на чердак. Тигр лежал в десяти шагах от входа, будто подстерегая обитателей Гранитного Дворца, и был он не один – рядом с ним его самка.
Жан спустился вниз и уложил весь алтарь плодами хлебного дерева.
– Что ты делаешь? – спросила Луиза.
– Готовлю пищу для гостей. Я так думаю, травоядным пойдут сырые, а хищникам надо печь. А есть они его обязательно будут: ведь хлеб – универсальная пища.