Мой талантливый враг
Шрифт:
Треск веток.
Теперь я почти точь-в-точь повторяла ту пьесу Винсента, но уже на контрабасе. В моём исполнении не было того надрыва, скорее бархатной обволакивающая угроза. Тяжелые шаги медведя. Подняла взгляд на свое творение, но в этот раз не испугалась черных глаз зверя. Он просто наблюдал издалека и слушал звонкое пение маленькое девочки.
Моя рука сорвалась, смычок издал какой-то полувизг полукрик, закричала и иллюзорная я, мне на плечо легла цепкая рука, а недовольный вопрос:
– Ты чего тут забыла! –
Глава 7
– Что же ты творишь, глупая девчонка?
Рука исчезла у меня с плеча, и с неподвластной даже молодым прытью сухонькая женщина очень почтенного возраста рванула к контрабасу и поймала его до того, как он упал.
– Простите! – я вскочила с банкетки и виновато склонила голову.
Когда же мои приключения за день закончатся?
– Елена? – удивленно спросила Мари Коч, поправляя на носу свои знаменитые очки с золотыми цепочками. Именно она вела у меня пары по истории музыки два года назад.
Из всех преподавателей ко мне она была всегда строже. И что прощалось иному студенту, мне оборачивалось низкой оценкой и даже выговором. Меня она люто ненавидела, других объяснений я просто не нахожу.
– Госпожа Коч, я…
Она подняла свой длинный указательный палец, и я мгновенно замолчала.
– Тебе кто разрешил сюда заходить, а тем более братьэтотинструмент?
Кончик пальца Мари Коч слегка приопустился, а значит мне было дозволено говорить.
– Майкл. Он сказал, я могу выбрать себе инструмент.
Может не стоило сдавать парня, все-таки он был вежлив ко мне, а теперь госпожа Коч из него одним лишь взглядом душу вытрясет.
Вот только недобрый взгляд достался мне.
– Ты сейчас издеваешься?
Она точно в ярости. И как ей удается своим убийственно спокойным голосом меня наизнанку от страха выворачивать.
– Нет. Он там за стойкой стоял. Рыжий такой, и веснушки у него ещё по всему носу…
Я бы точно добавила, что он тоже её студент в прошлом, но не успела, Мари держа одной рукой огромный контрабас, а второй схватив меня за запястье, рванула к стойке. Я едва поспевала за ней. Ей бы честь академии защищать на спортивных соревнованиях. Вон какая бодрая старушка.
За стойкой было пусто.
Тот рыжий разыграл меня?
– Он точно был здесь, госпожа Коч. Клянусь!
– Я не ожидала такого от тебя, Елена. Ты казалась мне самой умной среди студентов, что с тобой стало? Сорванный концерт, издевательство над старшими, порча чужого инструмента!
Она с любовью погладила контрабас.
Стиснула зубы от обиды. Я никогда не дерзила взрослым, всегда была послушной. Я единственная, кто поздравил её с днем рождения, запомнив любимый сорт чая, когда она лишь вскользь обмолвилась о нем на паре. Вербена и яблоки! Я запомнила чай, но
– Этот инструмент пылился без дела. Да я в него жизнь вдохнула!
А вот теперь я начала дерзить, и мне совершенно не стыдно! Я спасла контрабас от одиночества.
Коч поджала губу, но ничего не сказала.
– Будешь писать объяснительную.
– Опять? Да что я сделала? То, что какой-то рыжий парень разыграл меня, представившись работником хранилища, не моя вина. Найдите его, вот пусть он пишет.
– Ты продолжаешь издеваться, Елена ден Адель?!
Я сейчас просто задохнусь от несправедливости. Зло дернула молнию на сумке, что аж застежка слетела. Достала чистый лист и ручку и шлепнула ими по столешнице.
– Пиши, – властно проговорила Мари Коч.
Отлично, хоть не придётся сочинять, как у Амадея. Напишу под диктовку и уйду по своим делам. Жаль, что контрабас я такими темпами не получу. Мари выгонит меня отсюда пинком под зад.
– Я Елена Анна ден Адель…
Я выводила все это максимально уродливыми и нечитабельными буквами.
– … проникла без разрешения в хранилище музыкальных инструментов. Взяла в руки редкий коллекционный контрабас, который даже не успели добавить в опись. Чуть не сломала его.
Замерла перед последним предложением. Ничего бы я не сломала, если бы госпожа Коч не подкралась ко мне со спины!
– Какие-то проблемы, Елена? – спросила Мари, приподняв тонкую бровь.
– Никаких, – процедила я и уткнулась обратно в листок, покорно слушая диктовку своего бывшего преподавателя.
– На замечания дерзила, а свою вину перекладывала на статуэтку со стойки регистрации, чем явно глумилась не только над чувствами госпожи Коч, но и над покровителями нашей академии.
– Погодите… – я даже ручку в сторону отложила. – Какую ещё статуэтку?
Никакой статуэтки не было на стойке! Это я помню точно. А теперь стояла!
Схватила шкодливо улыбающуюся фигурку с полупрозрачными крыльями, которая раньше стояла на столе Мари Коч.
– Михаил, – прошептала имя самого главного покровителя нашего факультета, только в голосе моем было больше досады, чем благоговения. Либо меня жестоко разыграли, либо…, либо я тронулась и увидела настоящую Музу. Муза… Парня-муза.
Я побледнела, вспомнив, как часто за последнее время я взывала к божествам.
– Он… Он мысли мои читал, – бормотала я вслух, чувствуя, что схожу с ума. – И это именно он сказал выбрать другой инструмент, – меня поражало озарение за озарением, когда я вспоминала свой разговор с этим рыжим.
– Ты точно найдешь, что тебе нужно,– преследовал меня голос Майкла.
И ведь нашла. Идеальный инструмент, идеальное оружие. Вот только мне ни за что не поверит Мари! Это всё звучит как бред.