Мой талисман
Шрифт:
Но того, что произошло в карете, княжна не ожидала. Сергей заговорил с ней о любви, и хотя он не произносил этого слова, но его сожаление о прошлых днях, мольба в его голосе, когда он просил дать ему новый шанс, говорили именно об этом чувстве.
«Может быть, мне все это кажется, и я слышу лишь то, что больше всего хочу? – спросила себя Ольга. – Все девушки мечтают о любви, и я не исключение».
Она уже больше не могла держать чувства в узде, и когда напомнила ему о том, что он сам ушел, бросив ее, в ее голосе уже слышалась страсть. Княжна старательно прятала лицо в темном углу, чтобы Курский
К счастью, в разговор вмешалась англичанка, и пока она говорила, княжна успела справиться со своим волнением, а когда карета остановилась, она вышла на освещенное крыльцо уже совершенно спокойной. Это оказалось как нельзя кстати, потому что Катя, вышедшая в холл, первым делом обеспокоенно взглянула на лицо золовки, и только увидев полное спокойствие и равнодушие Ольги, улыбнулась и поздоровалась. Княжна видела, что невестка еле дождалась, когда за посетителями закроется дверь. Она тут же повернулась к Ольге и взволнованно спросила:
– Дорогая, ты ничего ему не сказала о своих чувствах?
– Нет, Катюша, я смогла собраться и остаться спокойной, но он почти умолял, прося разрешения видеть меня, хотя бы наравне с другими мужчинами, – ответила девушка. – Знаешь, я думаю, что нужно поговорить с Алексом. Не нужно ему разговаривать с князем Сергеем. Я чувствую, что уже достаточно взрослая, чтобы самой справиться с этой ситуацией.
– Да что ты! – обрадовалась княгиня. – Какая ты молодец! Я в семнадцать лет была совсем беспомощной и повзрослела только после рождения Павлуши.
Катя поежилась, вспомнив обстоятельства, предшествующие рождению ее сына, ведь тогда она получило известие о смерти мужа, которого уже любила всем сердцем, простив ему все плохое, что случилось между ними. Воспоминания уже не были такими тяжелыми, как прежде, но все равно напомнили, что и их любви пришлось пройти через испытания, а потом их брак спасло то, что они простили друг друга. Княгиня посмотрела на взволнованное лицо Ольги и тихо посоветовала:
– Ты уж прости его, Холи. Если любишь, можно простить все!
– Я уже простила, – призналась княжна, – но боюсь, что если сдамся без боя, то он не будет меня добиваться и, не дай бог, снова уйдет, так и не сделав предложения.
– Ах ты, моя умница, нужно тебя показать Долли Ливен, она обязательно скажет, что из всех женщин Черкасских ты самая умная и самая успешная, – заулыбалась Катя.
Снова подумав, что Лаки учить не нужно – та безошибочным чутьем сама выберет правильную линию поведения, княгиня совсем развеселилась, и только засмеялась, когда ее золовка сказала:
– Подожди меня хвалить. Вот когда он придет к Алексу просить моей руки, пережив все муки ревности – вот тогда и похвалишь. Я ждала этого два года. Хочу теперь
– Я тоже с удовольствием посмотрю на это зрелище, – мечтательно сказала Катя. – Можно?
– Можно, – засмеялась княжна и простилась с невесткой у порога своей спальни.
Девушка храбрилась в разговоре с Катей, но сейчас, лежа без сна в своей постели, она перебирала все события сегодняшнего вечера, вспоминала все слова, сказанные Сергеем, все его взгляды. По всему выходило, что только то, что она оказалась неприступной, подвигло его на объяснение в карете. Он понял, что не сможет получить ее, и захотел вернуть то, что потерял. Зря она придумала, что почувствовала любовь в его словах. Он же ничего не говорил о любви, просил только о возможности видеть ее.
«Может быть, он присмотрится ко мне – и разочаруется, – подумала девушка, – он ведь не давал никаких обязательств. Как два года назад, все повторяется…» Значит, оставалось делать только то, что она делала сегодня вечером – играть неприступную богиню. Она больше никогда не попадет в такую ситуацию, как два года назад! Теперь она добьется его любви, даже если придется скрывать собственные чувства всю оставшуюся жизнь!
Принятое решение, наконец, успокоило Ольгу, и она, не заметив как, заснула. Серый северный рассвет скользнул сквозь шторы в ее комнату и осветил улыбающееся лицо. Восне девушка вновь лежала в крепких объятиях Сергея, а он нес ее, ласково утешая.
Утром Ольга заехала за Натали, и девушки вместе отправились во дворец. Сегодня они должны были дежурить только до обеда, а потом могли ехать домой собираться на бал, который давали у графа Лаваля. Супруга хозяина, наследница огромного состояния статс-секретаря Екатерины Великой, отдавала все свои силы благотворительности, чем заслужила признательность Елизаветы Алексеевны. Сегодня императрица обещала почтить ее бал своим присутствием, а государь, который также благоволил к графу Лавалю, захотел присоединиться к супруге. Императрица пожелала видеть на балу и всех своих фрейлин, поэтому те, кто жил во дворце, должны были приехать вместе с царственной четой, а Натали и Ольга получили разрешение быть вместе с членами своей семьи.
– Мама уезжает завтра утром, это наш последний вечер вместе, – грустно сказала молодая графиня, – ее не будет так долго, а если я встречу человека, которого полюблю? У кого он будет просить моей руки?
– Ты будешь жить у нас, значит, он придет к нам, поговорит с Алексеем, а тот напишет твоей маме и дедушке с бабушкой, – ласково ответила Ольга, сочувственно глядя нарасстроенное лицо подруги. – В крайнем случае, твой пока не существующий возлюбленный может обратиться к государыне, ведь мы – ее фрейлины.
– Да, всегда есть выход, просто мне не хочется, чтобы мама уезжала. Теперь, когда Мари выходит замуж, мне особенно одиноко, – призналась Натали. – Но давай не будемговорить о грустном, сегодня наш первый бал, я, честно говоря, боюсь, вдруг никто не пригласит меня?
– Ты такая хорошенькая, особенно в голубом и розовом, я уверена, у тебя будет огромный успех, – твердо сказала княжна. – У тебя очень изящная фигура, золотые локоны и огромные голубые глаза. Ты – эталон девушки из хорошей семьи.