Мой талисман

Романова Татьяна Геннадьевна

– Она возбудилась, – сказала ранее молчавшая женщина по-французски, – спроси ее.

– Мадам хочет, чтобы все было как с мужчиной, или как с женщинами? – задала вопрос по-русски говорливая француженка.

«Настасья сказала не отказываться ни от чего, – вспомнила Сикорская, – значит, нужно соглашаться на все».

– Пусть будет как с мужчиной и как с женщинами, – ответила она.

– Хороший выбор, – согласилась француженка и, перейдя на французский язык, объяснила товарке: – Она хочет и то, и другое. Ласкай грудь, а я сделаю остальное.

По

телу Сикорской летали ласковые руки и губы двух женщин. Ей нежно гладили и целовали соски, ласкали лоно. Она не открывала глаз, чувствуя, как истома сменилась возбуждением, и внутри нее зародилась мелкая чувственная дрожь. Она выгибалась навстречу умелым рукам, стремясь получить все больше наслаждения, но ей не хватало привычной полноты мужской плоти внутри себя. Как будто поняв ее желание, женщина, стоящая в ее ногах, согнула ей колени и, широко разведя их, ввела в лоно Сикорской что-то гладкое и плотное и начала ритмично двигать этим предметом внутри нее. Удовольствие стало полным. Наталья стремительно выгнулась навстречу изысканной ласке и, закричав, забилась в сладкой дрожи.

– Замечательно, мадам, – проворковала француженка, – мы рады, что доставили вам удовольствие, надеюсь, что вы будете часто посещать наш дом.

– Да, благодарю, – не открывая глаз, ответила Сикорская, все ее тело было полно приятной истомой, и она даже не представляла, что сейчас ей нужно будет вставать.

Но француженки быстро посадили ее, ловко одели и, взяв под руки, вывели в гостиную, где о чем-то тихо говорили Минкина и мадам Кларисса. Сикорская услышала только последние слова: «теперь сделай навсегда…», и увидела, как в кармане француженки исчез объемный кошелек.

– Ну что, подруга, ты так кричала, видно, хорошо тебя мамзели побаловали, – сказала Настасья, поворачиваясь к вошедшей Сикорской, – теперь мой черед.

Она прошла в зеркальную комнату и закрыла за собой маленькую дверь.

– Садитесь к огню, мадам Наталья, – любезно предложила француженка, – отдохните. Мои девочки знают свое дело, после них все косточки у дам поют.

Камер-фрейлина уселась в мягкое кресло, стоящее у голландской печки, и вытянула ноги. Привычка подслушивать и выведывать уже стряхнула с нее прежнюю истому, Сикорская посмотрела на француженку и спросила:

– Это ведь не все услуги, которые вы оказываете дамам?

– Вы очень догадливы, – заулыбалась мадам Кларисса, – мы помогаем дамам во всех их заботах. Наше удовольствие безопасное, последствий не бывает, не то что с мужчинами. А если нужно от последствий мужской страсти избавиться – так это мы тоже делаем, и наоборот – если дама к мужчине симпатию имеет, а он нет, так в этом я тоже помогаю. Бывает, соперница у дамы на пути стоит, почему же не помочь и в этом случае, если дама может оплатить мою помощь.

«Аборты делает и колдует, – поняла Сикорская. – Но что значит – убрать с пути соперницу? Похоже, что эта размалеванная старуха не остановится и перед убийством».

Нельзя

сказать, что это ее покоробило, каждый зарабатывает себе на жизнь как может, а судя по толстому кошельку, перекочевавшему к француженке, Минкина не зря так долго в фаворитках у кузена ходит – приворотом дело пахнет.

– Позвольте уточнить, вдруг мне захочется воспользоваться вашими услугами еще раз – сколько вы берете за такое удовольствие, что сегодня ваши барышни мне доставили?

– Ах, для хороших дам я делаю это почти бесплатно, – закатила глаза мадам Кларисса, – всего червонец. Вот если вы захотите что-то действительно сложное, тогда уж нужно будет договариваться.

Для Сикорской десять рублей были огромной суммой, но она, не моргнув глазом, с интересом уставилась на хозяйку этого странного борделя.

– Что, например? – осведомилась Наталья.

– Молодой человек вам понравился, а он к вам симпатию не проявляет, – улыбнулась красными губами мадам Кларисса, – можно горю помочь, разные способы есть. Вот, например, помогает, если на восковую куклу приворот делать. За это я меньше ста рублей не беру. Другие способы есть, совсем уж намертво мужчину привязать можно, до смерти, но это уже дороже. Если надумаете, тогда и поговорим.

Деньги были фантастически огромными. Но Сикорская уже поняла, что мадам Кларисса может быть очень полезна, и не хотела отказываться от знакомства с ней. Мгновенно сообразив, откуда можно взять деньги, камер-фрейлина изобразила на лице дружелюбие и сказала:

– Мадам Кларисса, жаль отдавать живые деньги на удовольствия, но тетушка оставила мне много дорогих безделушек, которые мне не нужны. Я бы продала их, нет ли у вас надежного человека? Часть из полученных средств я оставлю у вас в салоне.

– Я все понимаю, многие дамы не хотят у своих мужчин деньги просить, – закивала француженка, поэтому в моем же доме, во флигеле, живет надежный человек, старые вещипокупает, хорошую цену дает. Приносите ваши безделушки, и моих девочек не забывайте, они всегда к вашим услугам. Ну, а я всегда здесь, что серьезное – всегда помогу.

За стеной послышались хриплые стоны Минкиной, и мадам Кларисса возвела глаза к небу.

– Ее превосходительство – очень страстная женщина. Мы всегда радуемся, когда она нас посещает, но вы можете приходить и без нее, когда вам угодно, мы рады любой клиентке. Все дамы для нас как родные.

Сикорская не преминула воспользоваться ее приглашением и, тщательно запомнив дорогу, приехала к домику на Охте через две недели, когда Минкина покинула столицу и отбыла в Грузино. Мадам Кларисса встретила ее приветливо, сама отвела во флигель, где худой старик в засаленном колпаке повертел в руках маленькую серебряную коробочку для пилюль, пробормотал что-то, похоже, по-немецки, и дал Наталье пятьдесят рублей. Обрадованная Сикорская вернулась к мадам Клариссе, отдала ей десять рублей, ита распахнула перед Натальей дверь в потайную комнату.