Мой тихий ужас

Прай Кэрри

– Твой новый раскрас эффектнее прежних, – подметила я, пропитав ватный диск антисептическим раствором. – Беру свои слова обратно... Без него ты выглядишь намного лучше.

Получив лечебный компресс, Райский не дрогнул. Он испытывал молчанием и внимательно следил за каждым моим действием.

– Арс мне всё рассказал, – признался Тихон, а я мысленно поругала неугомонного болтунишку. – Не думал, что стану объектом твоих переживаний.

Слегка улыбнувшись, я покачала головой.

– Понимаю, тебе свойственно фантазировать, но моя

реакция была обыденной. Мне казалось, что тебе вот-вот снесут голову.

– Мастер подлетел со спины и был за это наказан, – с толикой гордости произнёс он. – Однако радует меня другая победа…

Тихон подразумевал чудесное становление на ноги и придавал крошечному достижению слишком большее значение.

– И всё же, танцевать мне рано, – вздохнула я, проводя ватой по острой скуле. Райский помогал, подставляя нужные участки лица, тем самым добавляя неловкости. В тусклом свете луны он выглядел кране загадочным.

– Не говори об этом родителям, – наперёд попросила я. – Узнав об этом, они от меня не отстанут. Я хочу сама во всё разобраться и, наконец, понять своё тело.

– Как скажешь, – хмыкнул парень, – но теперь я от тебя не отстану.

Тихон резко развернулся, отчего наши колени соприкоснулись. Он стал ещё ближе; теперь его дыхание слабо щекотало ключицу.

– Что это значит?

– То, что число твоих тренировок увеличится вдвое, – с хитрой ухмылкой пояснил он. – А ты о чём подумала?

Райский очевидно игрался, а мне оставалось догадываться, что именно его так забавляет. Его таинственный вид ненароком пугал.

– И почему твоя каждая фраза звучит как угроза? – спросила я, убрав руку, но Тихон вцепился в запястье и вернул мою ладонь к своей щеке.

– Может, ты просто привыкла так считать?

Тихон медленно потянулся ко мне, уничтожая миллиметры расстояния. А я не рискнула отдалиться, оправдавшись вспыхнувшим любопытством.

Что он задумал?

Тепло его губ было мимолётны, потому что в комнате резко включился свет. На пороге стоял Елисей, недовольный и непривычно взвинченный.

– Время, Тихон, – прогремел он, явно встревожившись увиденным. – Пора спать.

Отпрянув, Тихон широко улыбнулся.

– Как скажешь, папочка, – поклонился он, перед тем как уйти. – Расскажешь мне сказку на ночь? И поцелуй Софию перед сном. Мне ты помешал это сделать.

Тихон ушёл. Мне стало совестно. А вот Елисей не смог скрыть тревоги, которая отразилась на его лице.

3.5

Палаточный лагерь на берегу «Изумрудного пляжа» – поистине дивное место, если находиться здесь по собственной воле...

Я не могла поверить в услышанное, когда Божена изъявила желание провести выходные в семейном кругу, вместе с тем пригласив Елисея. Мне ясно представлялось, что добродушный настрой родителей тактично покрывал намерение избавить меня от общения с Тихоном, и подлинные причины тому неизвестны.

Теперь я украдкой наблюдала

за Ветой, что нежилась в пенных волнах, и сгорала от палящих лучей солнца, будучи прикованной к инвалидному креслу.

– Ты так и будешь сидеть в одиночестве? – спросила мама, создав собой долгожданную тень. – Мы так старались, организовывали лучшие места, а ты ведёшь себя возмутительно. Тебе стоит быть благодарной, София.

– Ты права, мама, – мой голос пронзила едкая злость. – Спасибо тебе, что, наконец, порадовала своим появлением. Не то я стала забывать как ты выглядишь. Спасибо, что привезла меня сюда, проигнорировав личные интересы и заставив изнывать под жгучим солнцем. Потрясные выходные!

Божена покачнулась, но не от порыва ветра.

– С каких пор, ты позволяешь себе так разговаривать с матерью? Тихон научил тебя этому? Этот одичавший мальчишка?

Я искоса смотрела на неё сквозь упавшие на лицо волосы. Она нисколько не отличалась от слепцов, что судит человека по первому впечатлению.

– Даже если так, то что? – огрызнулась я, подняв голову. – Пожинай плоды, мама, ведь ты сама оставила меня в доме Райских.

Не успела Божена воспротивиться, как диалог прервал Елисей. Он похлопал женщину по плечу, тем самым попросив её удалиться.

Оставшись наедине с очередным чтецом моралей, я вовсе поникла.

– Если хочешь поругать главного зачинщика мероприятия, то начни с меня, – прошептал он, положив ладонь на горячее колено. – Мне хотелось провести этот вечер вместе. Без ссор и прочих неприятностей. По-семейному. Не буду скромничать, ведь вы мне стали очень близки. Я прикипел к тебе, Соня.

– Тогда почему вы не позвали Тихона? – вырвалось без спроса. – Разве он не ваш сын? Не ваша семья?

Морщинки в уголке глаз Елисея стали глубже.

– Он сам отказался, – невозмутимо ответил мужчина. – Не уж то ты решила, что я смогу обделить собственного сына?

Я не ответила, пусть считала именно так.

– Не буду скрывать, что меня волнует возникшая вдруг дружба – продолжил он, подбирая слово за словом. – И дело не в перемирии, которому я безусловно рад, а в истинных побуждениях сына.

Наши взгляды встретились, его сочувственный и мой – потерянный.

– Я подозреваю, что его внезапное влечение подпитано местью. Тихон так редко проявлял интерес к чему-либо, что мне сложно поверить в его искренность. Более того, я не хочу, чтобы это ранило тебя.

Тело покрылось брезгливыми мурашками.

– Сейчас меня ранит только ваше недоверие. Пожалуйста, не станьте таким, как моя мать, – на выдохе проговорила я. – Не причиняйте боль своим детям. Просто любите их. Такими, какие они есть.

– Я позволил себе думать, что хорошо справляюсь, – приподнялся Елисей, а затем добавил: – До этой секунды.

Мужчина ушёл, оставив томиться в лёгких муках совести. Я нисколько не хотела его обидеть, но порой рвущаяся наружу правда не оставляет другого выбора.