Мой удивительный мир фарса
Шрифт:
Типично, что никому не пришло в голову спросить Джимми, всё ли с ним в порядке. Но если бы кто-то спросил, он бы не стал жаловаться. Позже, когда у меня была своя компания, Джимми работал со мной во многих фильмах, и в итоге я смог включить его в постоянный штат как оператора со ставкой 125 долларов в неделю. Джимми был загадкой. Он оказался настолько умным,
«Коп», казавшийся мне самым отчаянным и храбрым среди них, был маленький Бобби Данн, профессиональный ныряльщик-чемпион ростом всего 5 футов 4 дюйма. Бобби присоединился к «копам» в тот сезон, когда спрос на аттракционы с ныряльщиками ослабел, и Сеннет принял его к себе за ловкость и бесстрашие. Он поместил Бобби рядом со Слимом Саммервиллем, его длиннейшим «копом», потому что они смотрелись вместе очень смешно.
Но самый смелый трюк, который Бобби когда-либо делал, был не в фильме Сеннетта, а в одной из «Солнечных комедий» Генри (Патэ) Лермана, которые тот снимал для «Фокса».
Услышав, что Бобби профессиональный ныряльщик, Лерман предложил ему пять долларов за прыжок с крыши отеля «Брайсон» в корыто для извести, заполненное водой. Отель «Брайсон», в деловой части Лос-Анджелеса, был восьмиэтажным, 80 футов в высоту, и с его крыши корыто для извести 9 футов в длину, 5 в ширину и 5 в глубину казалось размером с костяшку домино. Бобби принял предложение, и Лер-ман попросил его прыгнуть в пятницу после полудня.
— Я снимаюсь в фильме Сеннетта в эту неделю, — ответил Бобби задумчиво. — Съёмки будут в пятницу, но сомневаюсь, что «копы» понадобятся после полудня. Так что я смогу тайком выбраться.
Бобби прыгал вниз головой. Нырять с 80 футов в воду глубиной 5 футов означало, что он должен был удариться грудью и тут же рвануться наверх, выгнувшись дугой. Он вышел из воды без единой царапины, забрал свои 5 долларов, оделся и побежал на студию Сеннетта, где его уже могли искать.
Эти двое, Бобби Данн и Слим Саммервилль — самый маленький и самый высокий из «Кистоун копс», — были неразлучны. Они делили одну гримёрную на двоих и никогда не уставали разыгрывать друг друга. Гримёрная выходила на открытую съёмочную площадку, а с другой стороны был крытый пассаж.
Однажды они сидели в своей гримерке, и Саммервиль заметил:
— Ты усёк, в каком шикарном летнем костюме и соломенной шляпе сегодня пришёл Бен Терпин?
Бобби Данн кивнул и сказал:
— Не успеешь опомниться, как он придёт на работу во фраке.
— Давай его проучим, — предложил Слим с усмешкой. — Я только что видел, как он вошёл под эту арку. Будет здесь через пару минут. Почему бы нам не набрать ведро воды, а потом ты вылезешь вон там на
— Ладно, но как я узнаю, что он идёт?
— Я сяду здесь в дверях, Бобби, и ты будешь меня видеть. Когда я достану носовой платок, окати его как следует, хорошо?
— О’кей! — сказал Бобби и мигом влез на крышу с ведром воды.
Получив сигнал от Слима, он вылил воду. Но Мак Сеннетт, а не Бен Терпин получил порцию воды. Позже Слим клялся перед Бобби, что обознался. Сеннет был в два раза больше косоглазого мистера Терпина, но Бобби не спорил со своим лучшим другом.
Пару вечеров спустя Слим и Бобби наслаждались напитками в «Загородном клубе Вернона», любимом питейном заведении у «Кистоун копс» и других местных персонажей, которым нравилось засиживаться допоздна. В Лос-Анджелесе всё закрывалось рано, но «Вернон», находившийся далеко за пределами города, не закрывался вовсе. В тот вечер Бобби подкупил бармена, чтобы тот влил двойные порции виски в коктейли Слима Саммервилля. Перегруженные напитки вскоре сделали Слима таким вялым, что он заснул за столом.
Бобби достал карандаш и бумагу, написал записку и попросил официанта отдать её девушке за соседним столом. С ней сидел мужчина с плечами гориллы. Девушка прочитала записку и передала ему. В ней говорилось: «Почему бы вам не избавиться от этого большого обормота? Не оборачивайтесь, но я сижу за столом прямо за вами и притворяюсь спящим. Я встречу вас у выхода через 10 минут».
— Кто этот смышлёный парень? — спросил мужчина.
Девушка оглянулась, увидела спящего Слима и пожала плечами.
— Мне никогда в жизни не встречался этот смешной стручок.
Её друг поднялся, подошёл к спящему Слиму и схватил его за глотку. Следующее, что Слим почувствовал, — он был за дверью и летел по воздуху. Ударившись о жёсткий-жёсткий асфальт, он посмотрел наверх и увидел улыбающееся лицо Бобби Данна, который всматривался в него.
— Что, чёрт возьми, случилось? — спросил он.
— Не обращай внимания, — ответил Бобби Данн, — всего лишь одно из калифорнийских землетрясений.
(Позже в своём полнометражном фильме «Три эпохи» (The Three Ages) я вызвал много смеха, используя этот эпизод с запиской. Уоллес Бири, главный злодей, писал её, пока я спал за столом.)
Когда Бобби Данн умер, его длинный тощий друг был безутешен. Слим плакал, как ребёнок, и потратил больше денег, чем мог себе позволить, на похоронные венки. По дороге в церковь на траурную церемонию Слим достал свою почту и во время службы нервно вскрывал письма и бегло просматривал их. Он встал в очередь вместе с другими, чтобы попрощаться с покойным, прежде чем закроют гроб. Проходя мимо, он потряс перед лицом усопшего чеком за цветы, только что полученным от флориста.