Мой верный рыцарь
Шрифт:
– Ой! – Он схватил ее руку, пытавшуюся разделить сбившиеся пряди. – Ой, не надо!
Он услышал тихий мелодичный смех и попытался повернуться, чтобы увидеть это чудо. Гребень еще сильнее впился ему в кожу.
– Вы всегда так стонете? Не хотела бы я оказаться рядом с вами, когда вы ранены всерьез.
– То другое дело. Без этой боли можно было бы и обойтись.
Он скрестил руки на груди и сердито смотрел прямо перед собой, в то время как гребень тянул и дергал его волосы в разные стороны. Он понял, что Элисон просто хотела сменить тему разговора, и это ей удалось.
– Чертовка! –
Гребень замер.
– Что?
Он выпрямился, сожалея о былой широте своих плеч. За долгие месяцы недоедания его вид стал куда менее внушительным.
– Я спросил, почему вы не домыли меня вчера?
Ее рука снова мелькнула перед ним и, вооружившись ножницами, исчезла. Элисон щелкнула ножницами в воздухе, и Дэвид почувствовал у шеи прикосновение холодного металла.
Это у нее хорошо получилось, очень хорошо. Только очень умелый дипломат может дать почувствовать угрозу, не произнеся ни единого слова. Но зачем бы ей ему угрожать? Ведь он только задал простой вопрос.
Элисон, видимо, это поняла, потому что сразу же сказала:
– Я прошу извинить меня за то, что я покинула вас, но в первый день по возвращении домой у меня было много других дел, например, успокоить сэра Уолтера после вашего впечатляющего представления.
– Вот как? – живо отозвался он. – Так оно вам действительно показалось впечатляющим?
Ножницы раздражающе щелкали в его волосах, и по спине у него пробежала дрожь. Тонкие пряди волос, кружась, падали к его ногам.
– Все женщины в замке сочли его впечатляющим. Если они и не видели всего сами, то до них дошли преувеличенные слухи.
– Но на вас оно произвело впечатление?
Она сдула волосы с его уха, и он вздрогнул, но не от испуга.
– Большое впечатление. – Ее голос прозвучал отрывисто, как щелчок ножниц.
– Только не слишком коротко, – сказал он удовлетворенно.
– Разве вы мне не доверяете?
Странно, но когда он не смотрел на нее, ему было легче разгадывать ее настроение. Вопреки ее желанию, голос выдавал ее, и движения становились неловкими, когда он ее поддразнивал.
– А вы мне доверяете?
Гребень и ножницы застыли в воздухе.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы мне не объяснили еще, какая опасность вам угрожает. Ведь я здесь именно для того, чтобы защитить вас от какой-то опасности.
Гребень и ножницы снова пришли в движение.
– Кто-то невзлюбил меня.
– Настолько, чтобы выпустить в вас стрелу?
– Очевидно.
– Почему?
– Я не знаю.
«Это ложь», – решил он.
– Кто?
– Я не знаю.
Снова ложь. Но то, что она рассказала ему, было почти так же интересно, как и то, о чем она умолчала. А всего интереснее было узнать, почему она ему это рассказала. Когда Дэвиду нужно было что-то у нее выяснить, ему приходилось начинать с предмета, которого она желала избежать, а потом дать ей возможность заговорить о чем-то другом.
– Почему вы не обратитесь к королю с жалобой на этого лорда, который преследует вас?
Длинные волосы щекотали ему лицо. Он дунул, и она рассердилась:
– Перестаньте. Мне
Сквозь тонкую голубую ткань он почувствовал прикосновение ее грудей. Они просили поцелуя. Он почти что слышал, как они произносили его имя, и хотел прижаться к ним ухом, чтобы лучше расслышать. Вероятно, им было тесно под платьем, вероятно, они просили дать им свободу. Вероятно… ему лучше воздержаться от еще одного впечатляющего представления. Хриплым голосом он повторил:
– Почему бы не обратиться к королю?
– Король Генрих и так уже пытается оказать на меня больше влияния, чем это позволено традицией и законом. Я не хочу быть ему обязанной.
– Я понимаю ваше отношение к королю, но если бы нашелся мужчина, который бы о вас позаботился… – Прядь волос угодила ему прямо в открытый рот.
Она отступила назад, наблюдая за тем, как он плевался и чихал.
– Мне не нужен никакой мужчина, – уверенно сказала Элисон, когда он успокоился.
– Откуда вам знать? – Дэвид откинул с лица волосы. – Ваши служанки называют вас старейшей вдовой-девственницей в Англии.
По своему обычаю она восприняла это хладнокровно.
– Я хотела сказать, что не нуждаюсь в муже для защиты. Проще было нанять вас.
Элисон не отрицала своей девственности, отметил он про себя.
– А я хотел сказать, что вам бы стоило взять мужчину к себе в постель и обнаружить, чего вам не хватает.
– Я полагаю, у вас есть наготове претендент.
Улыбаясь своей самой сногсшибательной улыбкой, он откинул в сторону последнюю длинную прядь.
– А почему бы и не я сам?
– Потому что вы – барон из мелких землевладельцев. Что вы можете мне дать?
– Удовольствие.
Его откровенность ошеломила ее, но она тут же отрезвела.
– И ребенка через девять месяцев. Тогда нам пришлось бы составлять брачный контракт, и вы не могли бы дать мне ничего, равного тому, что я уже имею.
– По-моему, куда важнее вопрос о том, что бы могли мне дать вы. – Он с удовлетворением увидел, как она раскрыла от изумления рот. – Такое богатство, как ваше, мне и во сне не снилось. – Дэвид вздохнул. – Церковники говорят, что за деньги счастье не купишь, но я хотел бы попробовать.
– Значит, вы признаете, что вам нужно только мое богатство, как и тысячам других рыцарей?
Дэвид был вне себя от восторга. Элисон не отвергла его сразу же со смехом. Маленькая рыбка шла на его приманку.
– Вовсе нет. У вас великолепные земли, но вы тоже очень привлекательны. – Она хотела было возразить, но он добавил: – Когда вы молчите. Только это бывает нечасто. Я человек смирный. Правда, я доказал, что я сильнее всех рыцарей в Англии. Всех, кроме одного, – добавил он сквозь зубы. – Но мне нет необходимости доказывать, что я сильнее женщин. Я их не обижаю. Свою покойную жену я никогда и пальцем не тронул. Спросите у любого из моих людей. Я не бью слабых и не обижаюсь, если женщина жалит меня своим языком. – Он наклонился к ней. – Со мной, миледи, вы можете всегда быть правы, и я ничего не буду иметь против.