Мой верный рыцарь
Шрифт:
– Сложно получается, да? Ладно, забудь о вежливости.
– Я не хочу есть с вами, – быстро ответил Эдгар с явным удовольствием.
– Гм-м-м, – Дэвид намазал сыром еще кусок. – Это трудно. Трудно есть с одного подноса с врагом. Вот почему, когда враги садятся за стол, вражде конец. Но только на этот случай. Садись ешь, а завтра снова можешь меня ненавидеть. – Окунув кусок хлеба в уху, Дэвид шумно втянул в себя жидкость. – Очень вкусно! – Он повторил это еще раз, а потом, подцепив ножом кусок баранины, помахал им, чтобы запах долетел до Эдгара. –
Эдгар не мог дольше противиться. Как пажу, ему доставался за столом последний кусок, а есть хотелось всегда. Когда Дэвид положил на хлеб кусок баранины и откусил, Эдгар сдался. Он влез на кровать и сел лицом к Дэвиду. Тот благоразумно хранил молчание, пока они вдвоем не уничтожили почти все, что было на подносе.
Движения Эдгара замедлились, и Дэвид уже ожидал от него первого вопроса. Но Эдгар, казалось, был не в состоянии заговорить, и Дэвид первым нарушил молчание.
– Ты присмотрел за Луи, когда я свалился?
Эдгар с облегчением кивнул.
– Да, и он меня слушался.
– Я говорил тебе, что Луи о тебе позаботится.
– А Сивэйт сказал, что это может быть совсем и не Луи.
– А кто?
– Сивэйт сказал, что может быть даже… А вы правда легендарный наемник, сэр Дэвид Рэдклифф?
Ничто не могло причинить Дэвиду боли сильнее, чем этот простой честный вопрос.
– А кто же я, по-твоему?
– Не знаю. – Эдгар пожал плечами. – Сивэйт говорит, что вы убили его по дороге и забрали вещи, чтобы все думали, что вы – это он.
– Пусть лучше Сивэйт так не думает, а то как бы его труп не оказался похороненным под половыми досками, – резко сказал Дэвид. Эдгар отшатнулся от него при этих словах, и Дэвид пожалел, что не сдержался. – Я действительно сэр Дэвид Рэдклифф. Я только немного постарше легенды, о которой ты говоришь.
– Вы не можете защитить миледи, если падаете с лошади, столкнувшись с другим… рыцарем.
Дэвид знал, о чем он подумал.
– А Хью даже еще не рыцарь. – Дэвид закрыл себе лицо салфеткой, пока не успокоился достаточно, чтобы продолжать. – Я знаю, как достичь совершенства. Мне просто нужно практиковаться. Завтра утром я буду на площадке.
– А когда мы будем объезжать деревню, чтобы убедиться, что там нет злоумышленников?
– Хочешь ехать со мной, как всегда?
Эдгар подумал немного.
– Да.
– Тогда мы поедем завтра после полудня, но нам придется ездить каждый день в разное время. Если кто-то замышляет зло против леди Элисон, нам нельзя проявлять постоянство, иначе мы сыграем ему на руку, особенно теперь. После моего… поражения. – Дэвид твердо выговорил это слово и в этом достижении обрел уверенность, что переживет свое унижение. Вручив Эдгару салфетку, он заботливо сказал: – Оботри себе лицо.
Эдгар повиновался и положил салфетку на поднос.
– Но этот человек знает, что происходит в стенах замка. Некоторые слуги думают, что он здесь и находится. А теперь он узнает, что вы не такой славный воин, как мы думали.
У Дэвида снова вспыхнули подозрения насчет сэра Уолтера,
– Если он в замке, нам будет нетрудно схватить его, когда он выступит снова. Мне нужно, чтобы кто-то вел наблюдение в холле. Не последишь ли ты, нет ли там кого подозрительного?
– Да! – Опасаясь, что он выказал чересчур большую готовность, Эдгар слез с постели и взял поднос. Более сдержанно он добавил: – Это неплохой план. Сделать мне что-нибудь еще, прежде чем вы уснете?
– Погаси свечи. Все, кроме одной у постели. И закрой за собой дверь. Я не хочу слушать разговоры в холле. – По поникшему виду Эдгара он понял, что тому предстоит нелегкий вечер. – Тебе там тоже нечего делать. Кончай быстрее свои дела и возвращайся сюда.
– Слушаюсь, сэр Дэвид. – Эдгар храбро ему улыбнулся и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Дэвид спокойно вздохнул, насытившийся и довольный собой, потому что у него был теперь план действий. Он будет состязаться с Хью, пока не вернет себе прежнюю форму, а пока он не станет думать о тех, чья гордость и безопасность зависели от его успеха, об Эдгаре, об Элисон и даже… о самом себе.
Слезы внезапно обожгли ему глаза. Он прижал к глазам пальцы, чтобы не дать им пролиться. Как он может думать о себе, когда так много людей зависят от него? Но он не мог не думать. Поражение оставило вкус горечи у него во рту, и он бы отдал все на свете, чтобы стереть из памяти сегодняшний полдень. Молодые, более способные воины годами наступали ему на пятки, но его защищал мыльный пузырь легенды, а теперь этот пузырь лопнул, и он рухнул на землю. Все эти годы, сражаясь в битвах и на турнирах, он преследовал свои цели: усадьба, дом, семья. Он не мог себе вообразить, что, когда их добьется, они поглотят его, завладеют им, усыпят его настолько, что он забудет мастерство, умение и ловкость, которыми их достиг.
Теперь он стал старше, медлительнее. Борьба – занятие молодых. И все же…
Если его мастерство и притупилось, его ум изощрился. Ведь смог же он защитить Элисон и вернуть себе уважение Эдгара хитростью и ловкостью. Значит, он сможет и заработать на жизнь себе и своему ребенку и, что самое важное, сможет смотреть себе в лицо, отраженное в тазу с чистой водой, в котором он умывался.
Придя к этому решению, он задремал и проснулся, только когда скрипнула дверь. Он думал, что это Эдгар спасается от насмешек прислуги, и позволил себе снова забыться.
Легкие шаги приблизились к постели, и он чуть было не пожелал Эдгару спокойной ночи.
Но тут до него долетел запах. Ноздри у него шевельнулись. Наверно, это был сон, но раньше ему никогда не снились ароматы. Пахло майораном, рутой и лимоном – странное сочетание, и он вспомнил, что уже ощущал его сегодня где-то.
Скамейка для ног придвинулась к постели. Простыня приподнялась. Открыв глаза, он увидел ее, леди Элисон, в тонкой белой рубашке. Она укладывалась в постель рядом с ним.
Даже удивление не могло его остановить. Взяв ее за талию, он помог ей лечь.