Мой возлюбленный негодяй
Шрифт:
— После урока, — кивнул он. — И горячей ванны. Скорее всего, у тебя поначалу все тело будет болеть. Ну а теперь нам надо подобрать тебе амазонку. Может, в гардеробе найдется что-нибудь подходящее…
— Его сиятельство хотят вас видеть, мисс. — Миссис Дженсон задрожала от холода: по мастерской пронесся порыв ледяного ветра. — Они просят вашего присутствия во дворе замка.
Марианна замерла, не отрывая глаз от своего эскиза.
— Скажите его сиятельству, что я сейчас занята.
Миссис
— Они сказали: сейчас же, мисс. Они хотят проститься с вами перед отъездом.
Она быстро подняла голову:
— Он уезжает? Куда?
— В Лондон, насколько я понимаю. — Снова вздрогнув, она поплотнее закуталась в шаль. — Вам бы надо закрыть эти ставни. Вы тут до смерти простудитесь.
— Мне нравится, — рассеянно отозвалась Марианна.
Он уезжает. Она тщательно избегала его всю последнюю неделю, а теперь в этом не будет необходимости. Почему же вместо облегчения она чувствует какую-тo странную тоску?
— Грегор поедет с ним?
— Право же, не знаю. — И миссис Дженсон укоризненно добавила: — Вы заставляете его сиятельство дожидаться.
А это недопустимо, подумала про себя Марианна. Миссис Дженсон совершенно покорена Джорданом, и ей в голову не может прийти, что кто-то осмелится нарушить его приказ. И она не одна думает так. За дни, проведенные в Камбароне, Марианна успела увидеть, с какой искренней любовью относятся к Джордану слуги, как спешат выполнить любое его желание. Видимо, Грегор прав: он, как никто другой, обладает даром привлекать сердца.
Она положила перо в чернильницу и встала:
— Безусловно, нельзя заставлять его ждать даже лишнюю минуту.
Миссис Дженсон улыбнулась и начала опускаться в реверансе, но вдруг замерла, растерянно глядя на Марианну:
— Прошу прощения, мисс. Вы, наверное, считаете меня глупой старухой.
Видимо, Джордан поговорил с ней после той ночи в башне, потому что домоправительница старалась избавиться от годами выработанной привычки. Как правило, у нее ничего не получалось, и Марианна искренне сожалела о тех словах, что необдуманно вырвались у нее. Она вздохнула:
— Это не важно, миссис Дженсон. Поступайте, как вам хочется.
— Нет, важно. Его сиятельство будут мною очень недовольны.
— Я с ним поговорю. — Встав, она направилась к двери. — Просто я росла в совершенно других условиях и не привыкла к такому обращению. Сейчас я уже притерпелась.
Это была ложь. Она по-прежнему чувствовала себя здесь неуютно. Вот Алекс — тот великолепно освоился и был счастлив, как никогда. Да и почему бы ему не чувствовать себя счастливым? Он потерял все — а потом попал в Камбарон, где полчища слуг только и думали о том, как бы угодить ему и развлечь его: такому детству мог бы позавидовать даже принц. Ей придется тщательно следить, чтобы его тут не разбаловали вконец. Когда придет время отсюда бежать, она не сможет предоставить
Джордан стоял и ждал ее возле легкого фаэтона, запряженного двумя великолепными гнедыми.
— Однако ты не торопилась. — Он сделал знак, чтобы младший конюх подержал лошадей, и взял Марианну за руку. — Пройдись со мной.
Она сразу же напряглась, и по губам его скользнула язвительная усмешка:
— Не бойся. Я не намереваюсь покуситься на твою добродетель на дворе на виду у всех слуг. Он повел ее к фонтану в центре двора.
— Я не боюсь. Я просто не люблю, когда до меня дотрагиваются.
— Похвальная позиция для невинной девушки, — сказал он. — Не будь я твоим опекуном, я мог бы с тобой поспорить. Однажды мне показалось, что тебе это не так уж неприятно. — Его пальцы сильнее сжались на ее руке, когда она попыталась высвободиться. — Но поскольку я решил, что мой удел — держаться от тебя на почтительном расстоянии, я таких слов произносить не стану.
Марианна фыркнула.
Джордан улыбнулся:
— Знаешь, мне ведь в самом деле будет не хватать этого далеко не изящного звука! Леди Лондона скорее упадут в обморок, чем…
— Мне не интересно, что делают леди в Лондоне. Если верить Грегору, они только разрисовывают фарфоровые чашечки да беспокоятся, какое платье выбрать.
— О, их можно убедить изредка пуститься на более смелые предприятия.
— Как мадам Карразерс? — Марианна не собиралась говорить об этом, но не смогла удержаться.
Его улыбка поблекла.
— Грегор был чрезвычайно несдержан.
— Он только упомянул… — Она постаралась беззаботно пожать плечами. — Вы провели там два дня.
— Лаура — одинокая женщина. Она осталась вдовой после всего трех лет замужества, и она любит общество.
— Вы не обязаны мне что-то объяснять. Папа говорил мне, что у джентльменов в Англии есть обычай иметь любовниц.
Он плотно сжал губы.
— Тогда твой папа был так же несдержан, как Грегор.
— Папа считал, что и дух, и речь должны быть свободны, и человеку не следует заботиться о том, что подумают окружающие.
— Боже правый, если бы я не знал, что он поэт, я бы догадался об этом по одному такому странному высказыванию. А ты тоже считаешь, что дух должен быть свободен?
— Конечно! А вы разве так не думаете?
— То, что думаю я, тебе знать вовсе не обязательно. Лаура мне не любовница. Мы просто развлекаем друг друга. — Джордан помолчал. — Я объясню тебе статус любовницы когда-нибудь позже.
Марианне вдруг стало трудно дышать.
— Меня не интересуют ваши любовницы или как вы их там называете…
— Прекрасно, потому что я отказываюсь с тобой это обсуждать. — Он облокотился о край каменной чаши фонтана. — Невинным девушкам не следует…
— Прекратите меня так называть!