Мой врач
Шрифт:
— Ты же знаешь, что никто из Валар не может по-настоящему создать новую разумную жизнь, если нет на то воли Илуватара, — сказал Гортаур холодно.
— Я не прошу тебя создать новую жизнь, — сказал Фингон. — Я лишь прошу изменить моё тело так, чтобы жизнь могла зародиться во мне естественным путём, с тем, чтобы я мог подарить жизнь ребёнку, — как мать, а не как отец.
— Ты хочешь оплодотворить сам себя?
Лицо Фингона залилось краской.
— Я уже сказал тебе, что у меня есть избранник. Я принадлежу ему и не могу принадлежать никому другому…
Саурон,
— А зачем мне это нужно, сын Финголфина? Ты подумал об этом? Я могу убить тебя сейчас, и твоё тело останется гнить здесь, в лесу. Нолдор придётся долго искать тебя… а потом попытаться самим найти наследника своему королю.
— Тебе… — сказал Фингон, — тебе… я думаю, что тебе должно быть это интересно. Я не обычный твой пленник, не обычный эльф и даже не обычный нолдо. Я внук Финвэ, во мне королевская кровь; мой избранник — тоже внук Финвэ и сын Феанора, мой двоюродный брат. Неужели рождение внука Феанора и Финголфина для тебя не любопытно? Разве тебе не хотелось бы поставить такой опыт? Моя сестра умерла, у Феанора не было дочерей; другая возможность вряд ли представится.
— Я могу сейчас забрать тебя с собой в Ангбанд, и там на досуге поизучать твоё тело, — усмехнулся Гортаур. — Могу там сделать то, что ты просишь, а потом… соединить тебя с кем-нибудь. Уверен, что и твой, как ты его называешь, избранник не откажется туда прибыть и сделать то, что нужно и мне и тебе, а потом я смогу спокойно наблюдать действительно весьма занимательный, — в этом ты прав, — результат. Кровь Финвэ и Феанора, как я догадываюсь, — это действительно нечто особенное, Финдекано.
— Не получится, любезный Гортаур, — ответил с неожиданной для себя лёгкостью Фингон. — Ты знаешь, как хрупки наши души, как легко им расстаться с телом. Если ты действительно попытаешься совершить это надо мной там, то страх и боль не дадут мне выносить дитя — я просто умру и все твои усилия в очередной раз закончатся ничем.
Гортаур снова сел на стул и положил ноги на камин.
— Вот и все бы вы, эльфы, так — просто сразу умирали бы, и всё, наконец, закончилось бы ничем, — фыркнул он.
Саурон, плотно сжав и без того тонкие губы, пристально смотрел в огонь; внутренне дрожа, Фингон осознал, что его слова подействовали, во что он и сам не верил. Через несколько мгновений уголки рта изогнулись в лукавой улыбке, белое лицо засияло и уже не было таким бледным, глаза вспыхнули рыжим пламенем, и волосы снова заструились, почти вливаясь в пламя в камине.
— Можно попробовать, милый Финдекано, — сказал Гортаур, — кроме того, если я это успешно осуществлю, то у нас с тобой будет маленькая тайна, которую мне всегда приятно будет хранить.
Саурон встал; щелчком пальцев он заставил пламя в камине снова взметнуться высоко вверх; комната стала
— Раздевайся, — сказал он, — я посмотрю, что можно сделать.
.4.
Фингон ещё больше вспыхнул от стыда. О таком он не подумал.
— Но… не можешь ли ты? .. обойтись без этого? ..
— Да, — кивнул Гортаур, — я действительно могу видеть и чувствовать твоё тело через одежду, но если я смогу к тебе притронуться непосредственно, то мне будет значительно легче.
Фингон дрожащими руками развязывал шнурки на штанах, потом — на рубашке. Он пытался не прислушиваться к собственным паническим мыслям.
«Что же я делаю, о Эру, что я делаю… Он сейчас схватит меня… в таком виде… Я окажусь у них в вечном плену… мне придётся ещё хуже, чем было Майтимо… За мной никто не придёт…
Как же я слаб… готов к смерти, но не к пыткам…».
Наконец, ему удалось избавиться от рубашки и сложить её на стул; на шее у него была тонкая серебряная цепочка с рубиновой звёздочкой, обручальный дар Майтимо; он вцепился в подвеску двумя пальцами, словно ища защиты. Гортаур быстро коснулся его боков, бёдер, положил ладонь на живот и вдруг резко усадил его на стул, тронул между ног, ещё раз провёл пальцами по его телу и отпустил; это продолжалось буквально несколько мгновений.
— Можешь одеться, — сказал он спокойно. — Я попробую это сделать, но, Фингон, я не ручаюсь за успех. В точности такого я раньше не делал никогда, и действительно хотел бы сделать. И ещё одно. Наверное, ты не хочешь лишиться признаков мужского пола полностью и насовсем? — спросил Гортаур.
— Нет… Нет, конечно, нет… это было бы странно… выглядело бы странно…
— Вот и я так думаю. Тогда мне придётся придать тебе дополнительно женские органы, и вот это действительно сложно — просто сделать тебя женщиной, наверное, было бы проще. И в любом случае, Финдекано, я думаю, тебе будет больно. Очень больно. Ты готов к этому?
— Да, — ответил король.
— Ну хорошо, приходи через десять дней.
— Через десять дней?
— Да. Мне нужно всё продумать как следует. Посмотреть.
====== 3. Зови меня “Майрон” (1) ======
.5.
На это свидание с Гортауром Фингон шёл, как на казнь. Он погубил предавшего дружинника, но теперь и сам почти оказался предателем. Он проклинал свой эгоизм, глупость, свою безумную, детскую любовь к Майтимо, наконец, своё самопожертвование и клятву верности ему, и даже клятву, данную отцу – всё, что не оставило ему сейчас другого выхода.
Но не идти было ещё страшнее: если бы то, что он виделся с Гортауром, каким-то образом открылось (а это открылось бы, если бы он не явился на встречу, он был почему-то в этом уверен), то ему точно пришёл бы конец. Гортауру незачем было жалеть его.
— И что же ты не заходишь? — сказал уже знакомый ему из-за двери.
«Всё, всё кончено», — подумал Фингон и вошёл. В комнате у камина было приготовлено нечто среднее между столиком и лежанкой; рядом с этим ложем на столике он с ужасом увидел ларец, в котором блестели какие-то инструменты.