Мой выбор
Шрифт:
— Нет, не нужно — мотает головой Марк.
Ира садится на место — Я не буду делать аборт — твёрдо заявляет она.
Марк поднимает на неё тяжёлый взгляд — А тебя никто и не гонит делать его.
— Ты останешься? — с надеждой в глазах спрашивает она.
Марк замечает, как нервничает Ирина, в глазах слёзы, её всю трясёт.
— Успокойся, не нервничай, тебе нельзя — делает паузу, заставляя себе говорить дальше. — Ир, пойми, перестроить себя за несколько дней я не смогу, я вообще, как никогда не уверен, что смогу снова испытывать к тебе те же чувства,
— Марк — бросается к нему, обнимает. — У нас всё получится, я уверена.
Что сейчас он чувствует не описать словами. Боль, давящее чувство в груди, словно оттуда хотят вынуть сердце. Катя? Что он ей скажет? Как? На данный момент Марк даже не может представить себе, что больше не сможет обнять, поцеловать, наконец сказать те три слова о которых он молчал. Хочется завыть от абсурдности ситуации.
— Ир, только у меня к тебе просьба, сразу прошу не воспринимать в штыки, если не согласна мы расходимся.
Ира отстраняется и замирает в ожидании.
— Я хочу сделать тест ДНК на отцовство.
Глаза Иры моментально вспыхивают огнём, она настолько вжилась в роль, что на секунды забыла, что всё это ложь. Быстро взяв себя в руки, кивает головой — Хорошо. Я узнаю на каком сроке это можно будет сделать.
— Мне нужно уехать на несколько часов, не переживай, это по делам — произносит Марк, вставая из-за стола.
Ира не спорит, Марк согласился остаться, теперь нужно себя вести правильно и, конечно, осторожно.
Не могу дозвонится до Марка уже в течении часа, вроде бы понимаю, что мог сесть телефон, или он где-то вне зоны, но вопреки здравому смыслу тревога нарастает с каждой минутой. Перед уходом дёргаюсь в закрытую дверь кабинета Марка, с неприятным чувством внутри, спускаюсь вниз на ресепшен.
— Алл, ты Марка Аркадьевича не видела?
— Видела, он после обеда как уехал, больше не возвращался. А что?
— Нет, ничего — отмахиваюсь. — Зашла к нему бумаги подписать, а его нет.
— А-а, так завтра тогда уже, сейчас время шесть, думаю уже не вернётся.
— Всё, пока — натянуто улыбаюсь, машу рукой.
В дороге, я накрутила себя так, что, выйдя из метро чуть не разревелась. Свежий воздух немного меня взбодрил, зайдя в супермаркет за продуктами неспеша иду домой. Пытаюсь придумать объяснения для себя самой — Может он поехал к родителям, поэтому не отвечает? Хотя что в этом такого? Может его жена что-то натворила, ну например попала в аварию и Марку сейчас не до телефонных разговоров? Хватит, мучить себя. Нужно набраться терпения — мысленно приказываю себе.
Захожу в квартиру, замечаю обувь Марка, улыбка расползается по всему лицу. Оставляю пакеты в холле, быстро скидываю сапоги и пальто, бегу на кухню — Привет — обнимаю, стоящего у окна Марка.
— Привет — чуть улыбается, целует коротко в губы.
— Решил мне сюрприз устроить? — улыбаюсь. Замечаю в глазах Марка пустоту и грусть — Что-то случилось? — улыбка исчезает с моего лица.
Марк, как мужчина всегда умело сдерживал свои эмоции, что говорить о слезах, даже когда умер его дедушка
Я первый раз вижу Марка такого, он словно сам не свой, ещё этот вопрос неуместный. Начинаю медленно соображать, что всё гораздо хуже, чем я думала, мысль которая проскальзывает в голове заставляет сердце остановится — Он что прощается со мной?
— Ты не ответил на мой вопрос? — нервы на пределе, я начинаю дрожать словно осиновый лист.
— Б..дь, не могу — громко произносит Марк, резко отворачиваясь, ударяет кулаком в стену.
Из моих глаз градом текут слёзы, мне страшно, я не хочу слышать, не хочу верить в эту мысль что возникла в моей голове. Внутренний голос твердит, что я права, что нужно достойно принять это.
— Ты возвращаешься к ней? — будто не своим голосом произношу я.
Марк оборачивается, его лицо бледное и серьёзное, я понимаю, что попала в точку, силясь не зарыдать в голос, вытираю слёзы непослушными пальцами — Завтра соберу вещи, хорошо? Ключи оставлю внизу у консьержа — выдавливаю из себя, отводя взгляд в сторону. Я не готова посмотреть ему в глаза. Разворачиваюсь, молча ухожу в комнату. Меня трясёт, мне нужно срочно себя чем-то занять. Давясь слезами, открываю шкаф, начинаю складывать свои вещи, делаю это медленно и бережно. Слышу шаги сзади, сердце пропускает удар, тело сковывает.
— Кать, прости — Марк подходит сзади, обнимает, крепко, крепко. — Ира, беременна — выдавливает из себя.
— Угу — сквозь слёзы говорю я, не оборачиваюсь.
Марк не может вынести её слёз и эту боль, хочется повернуть время вспять, нет не для того, чтобы в его жизни не появилась Катя, скорее для того чтобы в ней не было место ему самому. Он один в ответе за свои поступки, надо было быть мудаком, чтобы теперь так поступить с ней. Она не заслуживает всего этого дерьма, ей больно, я сделал ей больно.
— Кать, ты можешь оставаться в этой квартире ещё полгода, она оплачена — утыкаясь в ее затылок лбом произносит Марк. Чувствует её дрожь — Не плачь, пожалуйста, я не достоин твоих слёз — натянуто и с дрожью в голосе произносит Марк.
У меня нет сил больше держаться, хочется завыть в полный голос — Я все понимаю. Уходи, я прошу тебя. Ключи оставлю, как сказала у консьержа — уже всхлипывая произношу я. Дёргаю плечом, давая понять, чтобы Марк отпустил меня.
Марк понимает, она права, если он принял решение, нужно уходить. Собрав силу воли в кулак, отстраняется от Кати, молча уходит, сердце давит в груди, словно в него вонзили нож и ковыряют там, пытаясь сделать больнее. Внутри него идёт жестокая борьба, чувства тянут обратно, послать всех на х. й и остаться с ней, разум подсказывает молча уйти и продолжать жить с этим, сделав определённые выводы. На выходе из комнаты Марк всё-таки решается сказать эти три заветных слова, он хочет, чтобы она знала, то что он испытывает к ней не просто временное увлечение.