Мой знакомый призрак
Шрифт:
Согласившись помочь, я запросил тридцать процентов от гонорара, что Маккленнана полностью устроило. Помня о его репутации, я сразу потребовал свою долю, Гейб отсчитал купюры под желто-зеленой эстакадой на Майл-Энд-роуд, и мы разбежались. Не успел я пройти и ста метров, как два парня, неслышно подкравшиеся сзади, напали на меня и ограбили. Возможно, с Маккленнаном их ничего не связывало, но уж слишком велико было подозрение, что Гейб на ходу менял условия нашей договоренности. В любом случае вместе мы больше не работали.
– Жди меня здесь, – велел я Пен, – заблокируй двери и не вынимай ключ
– В смысле, кто-нибудь, кроме тебя?
– Мисс, вы очень сообразительны, – торжественно кивнул я. – Обожаю сообразительных девушек!
– Феликс, сегодня ночью я во всех подробностях рассмотрела, каких девушек ты обожаешь, – съязвила Пен, а я безропотно проглотил: прошло слишком мало времени, рапы даже затянуться не успели.
– Что будешь делать, если его нет? – поинтересовалась Пен.
Вместо ответа я показал мешочек из протершегося от времени черного бархата, в котором хранились отмычки. Пен лишь толовой покачала: мол, сколько ни говори, все равно бесполезно. Она знает и о Томе Уилке, и как я приобрел неблаговидные навыки. Естественно, она их активно не одобряет, но в тот момент я понимал: по сравнению с облепившим меня дерьмом неодобрение Пен далеко не самое страшное.
Выбравшись из машины, я перешел через дорогу. С левой стороны над дверью три кнопки звонка, которые соответствовали трем табличкам. Я нажал на кнопку у таблички «Маккленнан». Никто не ответил. Я снова нажал и, приготовившись ждать, огляделся по сторонам.
Грик-стрит явно живет ночной жизнью, но большинство любителей этой жизни уже растеклись по домам: до рассвета всего пара часов.
Вскоре послышались шаги, сопровождаемые скрипом щербатых половиц. Отодвинулся засов, потом еще один, и дверь приоткрылась. В щелку выглянул Гейб Маккленнан. Несвежая рубашка с коротким рукавом, трехдневная щетина – да, вид у него не самый лучший.
Несколько секунд Маккленнан тупо на меня смотрел, пребывая в полном недоумении. Совершенно очевидно, я не тот, кого он ожидал увидеть в четыре утра на пороге своего офиса. Пожалуй, у Гейба не просто недоумение, а что-то больше похожее на замешательство или даже ступор.
– Кастор, какого черта? – пробормотал он.
– Хочу проконсультироваться с тобой по рабочему вопросу.
– Посреди ночи?
– Ну, раз ты еще не спишь… Гейб протер глаза кулаком.
– Кастор… – снова вздохнул он и рассмеялся, будто не веря собственным глазам. – Ладно, заходи.
Отвернувшись, Маккленнан пошел по коридору, я – следом. Получается, свет на третьем этаже не имел к Гейбу никакого отношения: он открыл дверь справа от лестничной площадки, рядом со шкафом без дверец, где прятались электросчетчики и, пьяно прислонившись к стене, лежали полуоблысевшие швабры.
Несмотря на сомнительное месторасположение и обшарпанный фасад, офис Гейба давал моему сто очков форы. Центральное место в нем занимал антикварный письменный стол с ножками в виде когтистых лап. Стол массивный, во всю ширину комнаты. У шкафа для документов четыре отделения, вишневый шпон, а на самом верху – большой букет хризантем в вазе. На стене даже диплом висит, только бог знает какой. Наверное, что-нибудь вроде «Умею плавать двести метров».
– Ну,
На секунду забыв обо мне, Гейб порылся в карманах и достал небольшой пузырек с таблетками, который оказался наполовину пустым. Быстро проглотив сразу две, он внезапно подобрел и решил поделиться с ближним:
– МДМА, – пояснил Гейб, будто я сам не понимал, – хочешь?
Я покачал головой. На амфетаминах сидят многие специалисты по изгнанию нечисти, временно или постоянно. Они – по крайней мере некоторые – утверждают: стимуляторы делают их чувствительнее к присутствию мертвых, то есть позволяют принимать более широкий спектр сигналов. Доля правды в этом есть, но лично я во время отходняка теряю куда больше, чем получаю при кайфе. Поэтому от куколок стараюсь держаться подальше.
– Меня интересует Боннингтонский архив, – заявил я, примостившись на краешке стола. В «гостевое» кресло садиться не хотелось: это дало бы Гейбу незаслуженное ощущение превосходства.
– Никогда о таком не слышал, – без малейшего труда парировал Маккленнан. Я заглянул было ему в глаза, ко Гейб тут же опустил голову: на этот раз принялся исследовать ящики стола. Вот что ему нужно: на две трети пустая бутылка «Джонни Уокер».
– Точно не слышал?
Посмотрев на меня, Маккленнан пожал плечами: после двух куколок ему любое море по колено.
– Да, точно. Кастор, охота на призраков – работка непыльная; тем не менее я предпочитаю заниматься ею в сознательном состоянии. А что за беда?
– Так, ничего, просто делаю для них срочный заказ, и по ходу всплыло твое имя.
Гейб нагнулся и снова начал рыться в ящиках – мне была видна только его макушка.
– Мое имя? И кто обо мне говорил?
– Даже не помню, – соврал я, – кто-то сказал, что ты там бывал. Или, может, твое имя мелькало на каких-то квитанциях. Вот я и решил возобновить знакомство и узнать, чем ты там занимался.
Резко задвинув ящик, Маккленнан выпрямился и посмотрел на меня также, как несколько минут назад, когда открыл входную дверь: в глазах усталость и апатия, а тревоги не видно. Получается, вопросы его особо не задевают.
– На квитанциях ты моего имени не видел, потому что я никогда не был в том архиве. Если кто-то меня вспомнил, то наверняка в связи с другими заказами.
– Да, вероятно, – с напускным сожалением отозвался я. – Просто дело сложное, вот и захотелось совета попросить.
– Так, пожалуйста, проси, – милостиво позволил Маккленнан. – Почему бы и нет? Мы же оба профессионалы, верно? Рука руку моет, ну или один другому хрен целует. Черт, стаканов не найду! Подожди секунду, ладно?