Мой

Пырченкова Анастасия

– Прости, Добровольская, не заметил, - нахально улыбнулся парень, и не подумав даже извиниться и помочь встать.

– Катись к чёрту, придурок, - крикнула ему, чуть не плача от несправедливости.

Каждый раз одно и то же!

С прошлого года достаёт!

– Только вместе с тобой, Галка, - усмехнулся, обозвав детским прозвищем.

– Маслов, до конца урока сидишь на скамье, после убираешь весь инвентарь, - раздался за спиной суровый голос Акимова.

А после меня подхватили под мышки, ставя на ноги.

– Ты как? Дойдёшь до скамьи или тебе помочь? Или

лучше к медсестре сразу?

– Всё в порядке, - смутилась его близости.

Прикосновения вовсе казались обжигающими. Хотелось одновременно отойти и в то же время ещё ближе прижаться к нему.

– Я сама, - пробормотала негромко, всё же дёрнувшись прочь.

Удерживать меня не стали, отпустив. В сердце кольнуло разочарование, но я постаралась не показать своих эмоций. Лишь как могла выпрямилась и попрыгала к скамейке у другой стены, противоположной той, где вольготно развалился Маслов. Заметив, что я на него смотрю, он ещё шире заулыбался и подмигнул мне.

Сволочь!

И ведь непонятно, с чего вдруг так "полюбил" меня. Раньше мы вполне себе мирно сосуществовали. Точнее, не замечали друг друга вовсе. А теперь, что ни день, то обязательно ему надо меня достать. Тоже мне хобби нашёл себе. Впрочем, за прошлый год я уже к этому настолько привыкла, что умело делала вид, будто этого придурка для меня не существует. Не обижаться же на идиотов? Потому просто отвернулась от Лёши, демонстративно игнорируя его пантомимы в мой адрес. Так и просидела до конца урока, стараясь не тревожить сильно ногу. Впрочем, о нём я думала не долго. А всё потому, что Акимов вскоре распределил команду по своему усмотрению. На радость всем девчонкам. Ещё и выступил за их команду. Впервые в жизни пожалела, что не играю в баскетбол. Он иногда прерывал игру, чтобы указать на ошибки. Некоторым ещё и помогал. Одноклассницы едва не пищали. Правда, Артём Николаевич игнорировал абсолютно любой намёк на интерес с их стороны. Вёл себя с ними реально как с детьми. Они уже вскоре от бессилия чуть ли не лопались. В общем, это пролилось бальзамом на моё израненное сердце.

А после звонка, когда Акимов всех отпустил, он вдруг приблизился ко мне, опустившись на одно колено. Так и с ассоциировался невольно соответствующий образ. Кольца не хватало.

Да, Галечка, маразм-то всё крепчает…

Уже и свадьбу видишь…

Но все мысли тут же вылетели из головы, стоило ему ко мне прикоснуться.

– Ты как?
– уточнил мужчина, разувая меня.

Я даже не сразу поняла, зачем он это делает. Только потом сообразила, что желает осмотреть повреждённую конечность.

– Не надо, всё нормально, - попыталась встать, но тут же оказалась усажена обратно на скамейку.

– Поговори мне ещё тут, - проворчал он, стягивая носок.
– Больно?
– сжал пальцами ложыжку, и я вскрикнула от пронзившей ногу боли.
– Отёка так-то нет, так что должно скоро отпустить. Но лучше давай не будем рисковать, да? Тебе ещё на уроки идти, - отпустил мою пострадавшую конечность и поднялся на ноги.
– Я сейчас, - предупредил, взяв направление в сторону кабинета.

Таскающий туда же Маслов инвентарь бросил на меня хмурый взгляд. Ответила

ему полным ненависти и отвернулась.

– Алексей, ты закончил?
– крикнул в этот момент Артём Николаевич.

– Да, - буркнул парень, занося в кабинет скакалки.
– Больше ничего не осталось. Могу я идти?

– Вали, - не очень-то культурно и по-учительски попрощался мужчина, возвращаясь обратно ко мне.

В руках он держал какой-то тюбик.

Всё так же, присел передо мной на одно колено и стал отвинчивать крышку. Уходивший до этого Маслов замер на пороге зала, одарив нашу композицию неожиданно злым взглядом.

– Маслов, - вдруг обернулся к нему Артём Николаевич.
– А задержись, пожалуй. Поможешь своей однокласснице доковылять до раздевалки.

Сказал и, не дожидаясь ответа, принялся сам втирать мазь в кожу.

И если ещё секунду назад я собиралась посетовать на судьбу, что мне придётся идти на следующий урок в обществе дражайшего одноклассничка, то сейчас я совершенно позабыла обо всём на свете, почувствовав уверенные, но осторожные прикосновения к ноге. Если описать происходящее одним словом, то я бы назвала это эйфорией. Руки у мужчины, несмотря на используемый крем, оказались слегка грубые и шершавые, но от того прикосновения ощущались особенно ярко.

– Больно?
– уточнил между тем Акимов.

Я только и смогла, что отрицательно покачать головой.

Какая боль?! О чём он?! Да пусть хоть сломает мне эту ногу, я не почувствую!

– Ну и хорошо, - отпустил он мою ногу.

Что? Как это хорошо? Ничего подобного! У меня болит! Сильно болит! Мне срочно нужна ещё одна доза его заботливых прикосновений!

Понятное дело, вслух этого я не сказала. Только тяжко вздохнула и согласно кивнула.

– Маслов, помоги девушке, - обратился Акимов к Лёшке.
– Докажи, что ещё не все рыцари перевелись в наше время, - усмехнулся и направился к себе в кабинет, больше не обращая на нас внимания.

Одноклассник приблизился и терпеливо дождался, когда я снова обулась, после чего действительно помог подняться и дойти до раздевалки. А вот там…

Вошёл следом, как к себе домой. И нисколько его не беспокоило, что это женская зона.

– Маслов, а ты не офигел ли часом?
– возмутилась тут же, повысив голос.

– А что такого?
– ухмыльнулся тот зло.
– Меня попросили тебя проводить. Вот я и провожаю, - развёл руки в стороны.

– Ты уже проводил. Можешь быть свободен, - парировала в ответ.

– Как? А вдруг ты снова ногу подвернёшь, пока переодеваешься? Упадёшь, головой ударишься? А я потом виноват останусь, что не присмотрел за одноклассницей?
– прошёл вглубь раздевалки и уселся на лавочку, вытянув ноги вперёд на всю длину.

А рост у него надо сказать, не маленький - аж метр восемьдесят шесть. В общем, сам по себе длинн, а ум короток.

– Нет уж! Переодевайся при мне!
– постановил важным тоном.

Я вот даже не сразу со словами нашлась.

Осмотрелась вокруг в поисках чего-нибудь тяжёлого, но кроме собственной сумки ничего не обнаружила. А сумку жалко портить о голову этого придурка.