Моя безупречная жизнь

Вун Ивонн

Нам удалось попасть на благотворительное мероприятие через одноклассницу Карли Варгас, чья мама была приглашена и согласилась провести нас с Люс.

Карли ничего не попросила за услугу. Оказалось, она хорошо знала Нейта по летнему лагерю и ненавидела его за то, как он вечно пялился на нее и говорил всякие гадости про девчонок, полагая, что другие этого не слышат.

Спальня Нейта выглядела в точности так, как я ее себе представляла. Комната воспитанного ученика частной школы, со стопкой постельного белья в ногах кровати.

–

Если бы ты была высокомерным подростком, плюющим на мнение окружающих, куда бы ты положила флешку? – спросила я.

– Парни вроде Нейта считают, что имеют полное право делать с подобными видео что захотят, – сказала Люс. – Готова поспорить, он ее и не думал прятать. Лежит небось в ящике стола.

Она оказалась права. Флешка валялась в ящике среди ручек и маркеров. Люс вставила ее в свой ноутбук, который принесла с собой, и открыла файл.

– Это оно, – пробормотала она.

Пока Люс проигрывала видео, я стояла на стреме возле двери. Я заранее решила, что не буду смотреть запись. Не хотелось заново переживать события той ночи, которая изменила мою жизнь раз и навсегда.

Люс закрыла компьютер и сунула в сумку вместе с флешкой. Затем прихватила и ноутбук Нейта.

– На всякий случай, – сказала она.

– Ну и как тебе? – спросила я Люс на обратном пути. Она сидела за рулем.

– Сначала было волнительно, но мне понравилось, – ответила Люс. – Освежает, как прыжок в ледяную воду. – А тебе как?

– Приятно, – ответила я тихо. – Как будто я была рождена для этой работы.

Это было первое дело Люс, и мое тоже спустя несколько месяцев перерыва.

После нашего визита в дом на Окружной я перестала решать проблемы. То, чем я занималась, больше не казалось мне правильным. Помогать богатым и влиятельным скрывать тайны, спасать их от последствий собственных же проступков – это подходило прошлой версии меня, той, которую я сейчас пыталась перерасти.

– Это была ты? – спросила Мэри Кэннон Дэвис, когда я объяснила, зачем пришла.

Она узнала меня сразу же, как только ее муж открыл нам дверь. Между нами существовала неразрывная связь, пусть Мэри и не знала, какая именно.

Я попросила у нее прощения. Объяснила, что это была ошибка, что я перепугалась и наделала таких дел, о которых жалею до сих пор.

Мне казалось, что меня тут же отправят в тюрьму. Глупая мысль, конечно. Я прекрасно знала, как работает правосудие, и понимала, что никто не поменяет нас с папой местами в одночасье, как только я признаюсь в содеянном. Но все равно почему-то ожидала мгновенных последствий. Жизнь моя была кончена.

Некоторое время Мэри сидела молча, словно оглушенная. А потом сказала то, чего я совсем не ожидала услышать:

– Тебе потребовалась мужество, чтобы прийти сегодня сюда. – Она протянула ладонь и накрыла мою руку. – Спасибо за то, что призналась. Все будет хорошо.

И дальше все действительно было хорошо,

во всяком случае лучше, чем раньше. И, хотя Мэри не пошла в полицию, мой разговор с ней все изменил. Я как будто получила разрешение простить себя. С единственным условием – я постараюсь стать лучше.

– Хочешь, поехали ко мне, займемся сайтом? – предложила Люс, когда мы возвращались от Клайнов.

Все эти месяцы после завершения дела мы с Люс медленно и осторожно учились заново доверять друг другу. Она рассталась с Логаном, который взял академический отпуск и находился под следствием ФБР вместе со своими родителями. Хотя дело Три послужило первым поводом к нашему сближению, мы, не сговариваясь, приняли молчаливое решение не обсуждать прошлое.

Теперь мы вместе создавали сайт анонимной службы помощи. Это Люс убедила меня снова заняться решением чужих проблем. По ее словам, я делала это отлично и, вместо того чтобы подчищать грешки богатеньких деток, в этот раз могла бы использовать свои способности во благо – помогать обычным людям, которые столкнулись с неприятностями. И она с удовольствием вызвалась стать моим партнером.

– Не могу, – ответила я. – Надо бежать домой. Сегодня тот самый день.

– Господи, – воскликнула Люс, – я с головой ушла в работу. Как я могла забыть. Волнуешься?

– До тошноты.

– Ты предупреди, если что, чтобы я успела увернуться.

Люс высадила меня у дома, я вышла из автомобиля и забежала внутрь. На кухонном столе стояло два пакета с продуктами, рядом сидел Зак в наушниках, качая головой в такт музыке. Мама торопливо прибиралась на кухне.

– Ты готова? – спросила она.

Мы сели в ее машину и через пятнадцать минут подъехали к многоквартирному дому неподалеку от бизнес-центра. Мама держала в руках вазу с цветами, которые она нервно ощипывала, пока мы поднимались на лифте.

Квартира оказалась маленькой, но солнечной, стены пахли свежей краской. Хотя у этого места не было ничего общего с нашим первым домом, оформление неуловимо напоминало прошлое.

– У тебя здорово получилось, – сказала я маме, которая, пристроив вазу на стол, доставала продукты из пакетов.

Прошел час. И в один момент Зак, который неустанно дежурил у окна, вскинул руку:

– Приехал!

Казалось, время тянется бесконечно, но вот наконец в замке повернулся ключ. Мы с братом замерли перед дверью, не зная, что будет дальше.

Папа ступил в коридор и остановился, увидев нас. Его волосы отросли, лицо осунулось, глаза провалились внутрь, он как будто постарел не на два с половиной года, а лет на десять. Папу освободили условно-досрочно, но, несмотря на радостное событие, в его лице сквозила тоскливая безнадежность, из-за чего оно мне показалось чужим. Он шагнул вперед и заключил нас с Заком в объятия, и только тогда, почувствовав грудью родное тепло, я узнала его. Моего папу.