Моя боль = моя любовь

Рис Кларисса

— Это мило, — он придвинулся ко мне чуть ближе.

— Надеюсь, ты не планируешь быть невероятно самодовольным засранцем по этому поводу, — тихо усмехнулась я, рассматривая его черты лица. — И не называй меня своей на публике, мы всё ещё скрываем правду от мира, чтобы тебя не выгнали из команды, даже ещё не приняв в неё. Тебя ещё ждёт блистательная карьера,

которую я не могу пустить под откос, из-за того, что моя собственная накрылась медным тазом.

— Принято к сведению, — Лёша осторожно дотронулся до моих губ, кончиками пальцев, — мы же можем говорить откровенно?

— Да, конечно, можем, — непонимающе уставилась на него.

— Мне плевать на контракт и ограничения, я просто хочу быть с тобой, — как ни в чём не бывало заявил этот непробиваемый кретин.

— А я не могу похоронить твою карьеру, — перебила его. — Мы можем подождать пару лет, до скольки? До двадцати пяти? До тридцати? Пока я разберусь со своей жизнью, всё как раз закончится.

— Не волнуйся об этом, — рассмеялся Лёша, — если мы захотим, то никакой контракт не будет иметь силы. Он вступает в законные права лишь в сентябре. А пока я ученик школы, на меня это не распространяется.

— И что ты предлагаешь? — я подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и мне понравился вид его закусанных губ.

— Пожениться, — это было так неожиданно, что он сам покраснел от своих слов. — Тебе скоро восемнадцать, мне и так уже исполнилось. Как раз если подадим заявление, успеем обойти контракт и не дать ему разлучить нас.

— Ты понимаешь, что ты сумасшедший? — округлив глаза, выпалила я.

— Это да? — придвинувшись ещё ближе, спросил тот.

— Это значит, об этом мы подумаем утром на более свежую голову, — рассмеялась задорно и весело, — а пока я особо не понимаю, как вообще позволила втянуть себя во всё это.

— Потому что любишь меня, — лукаво отозвался Лёша.

— Люблю, — мягко вторила ему и дурела от своей смелости.

Когда он коснулся своими мягкими губами моих губ, это было ярче, чем салюты на День города и вкуснее, самого

изысканного пирожного. Острее, чем удар электрическим током и мощнее звуковой волны. Тепло от того, как его тело прижалось к моему, затопило чувством блаженства и не было места ни для чего, кроме этих покалывающих ощущений, пробегающих мурашками с ног до головы. Он отстранился первым, сразу же изучая её лицо, и вновь припал в томительно-сладком поцелуе, придерживая за шею и выдыхая в мои губы.

Где-то вдалеке загудели первые признаки ожившего мегаполиса, но даже это не давало мне времени одуматься и перестать совершать одну глупость за другой. Мне хватило боли в этой чёртовой жизни, не хотелось, чтобы ещё и любовь превращалась в неё. Моя свободная рука обвилась вокруг его шеи, притягивая его ещё ближе для чувственного и глубокого поцелуя. Он рассмеялся, подмигивая и рассматривая меня своим потемневшим взглядом. Ночью город выглядел по-другому, давал иллюзию одиночества, но он смотрел лишь на меня, словно боялся упустить в самый последний миг.

Он склонил голову и нежно поцеловал, обхватив подбородок своими сильными пальцами и прижимаясь ещё плотнее. Правда, мы забыли о том, что машина не самое удобное место для столь развязных игр и резких вспышек эмоций. Точнее, моё собственное состояние не давало разгуляться на полную мощь. Тихо зашипев от боли, схватилась за загипсованную ногу и тихо выругалась сквозь плотно сжатые зубы. Честное слово, была бы эта лягушка рядом, сама бы ей лапы вырвала, но после больнички, заглянуть на огонёк к француженкам мне не дали.

— Езжай домой, — отстранившись, сказал Лёша, — тебе надо отдохнуть и сходить к нашим врачам, чтобы они ещё раз посмотрели.

— Спасибо, — сказала я, пока он не закрыл дверь, — что выслушал и понял.

— Я слишком сильно люблю тебя, чтобы злиться, — усмехнулся тот, обходя машину и маша мне рукой.

— Это было да, — крикнула я в открытое окно и счастливо рассмеялась, чувствуя лёгкость и счастье в груди.