Моя цель — звезды
Шрифт:
— Я вас уже перехотел, мисс Уэнсбери.
— Простите. Я не хотела. Я правда напугана. Вы меня знаете?
— Я вас знаю.
— Мы раньше уже встречались?
Она внимательно пригляделась к нему, все еще не узнавая. Глубоко внутри у Фойла поднималось триумфальное возбуждение. Если эта женщина, которая видела его ближе всех остальных, не узнаёт его, значит, он наконец научился ментально контролировать кровеносные сосуды кожи лица.
— Мы никогда не встречались, — сказал он. — Но я о вас слышал. Мне от вас кое-что надо. Поэтому мы
— Вы чего-то от меня хотите? Но у меня ничего нет… ничего. Я опозорена и… Господи! Ну почему мне так и не удалось покончить с собой? Почему я…
— Так вот оно что, — мягко прервал ее Фойл. — Вы пытались совершить самоубийство, не так ли? Записи чрезвычайников о взрыве бытового газа, разрушившем здание… И ваше терапевтическое заключение. Попытка самоубийства. Но почему вы не пострадали при взрыве?
— Пострадало много других. Погибло много других… А я — нет. Подозреваю, мне не повезло. Мне всю жизнь не везло.
— Зачем было убивать себя?
— Я устала. Я выдохлась. Я все потеряла… я в сером списке военных… я под подозрением, под колпаком, под наблюдением. Ни работы, ни семьи… почему самоубийство? Господи, а что еще мне оставалось?
— Я предлагаю вам работу.
— Я… Что вы сказали?
— Я предлагаю вам работу, мисс Уэнсбери.
Она ударилась в истерический смех.
— Работу? В цирке шапито? Вы сдурели, Формайл?
— Вам все мозги перетрахали, дорогая моя, — любезно произнес он. — Я не заглядываюсь на других. Обычно заглядываются на меня.
— Простите. Я совсем одержима тем мерзавцем, который меня погубил… Я… Я сейчас попробую подумать. — Робин насилу успокоилась. — Давайте так. Вы меня утащили из госпиталя, чтобы предложить работу. Вы меня знаете. Это означает, что вам от меня нужно нечто особенное. То есть телепередача.
— И обаяние.
— Чего?
— Я хотел бы купить ваше обаяние, мисс Уэнсбери.
— Я не понимаю.
— Ну почему же, — мягко настаивал Фойл. — Для вас это не особенно трудно. Я же буффон. Я вульгарен, придурковат, омерзителен. С этим пора кончать. Я хочу сделать вас своей пиарщицей.
— И вы думаете, я на это клюну? Да вы можете нанять себе сотню пиарщиков… Тысячу, с вашими-то деньжищами. Вы думаете, я поверю, что я для вас одна такая особенная? Чтобы вы ради этого похищали меня из терапевтического заключения?
Фойл кивнул.
— Именно. Есть тысячи пиарщиков, но только вы способны к телепередаче.
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы станете моим чревовещателем. Я буду вашей куклой. Я не знаю, как все устроено в высших слоях общества. Вы — знаете. У них свой язык, своя манера одеваться, свои шуточки. Если кто-то хочет проникнуть в эти круги, он обязан выучить их язык. Я не могу. Вы — можете. Вы станете говорить за меня. Будете моей говорящей головой. Так понятно?
— Но вы же сами можете этому научиться.
— Нет. Слишком долго. Обаянию невозможно научиться. Я хочу купить ваше обаяние, мисс Уэнсбери. Я предлагаю вам зарплату: тысячу кредитов в
Глаза ее полезли из орбит.
— Вы очень щедры, Формайл!
— Если хотите, я сделаю так, чтобы из вашей биографии пропали все следы попытки самоубийства.
— Если вас не затруднит.
— Я гарантирую также, что вас вычеркнут из серых списков армии. Вы вернетесь в белый список и останетесь там, когда закончите работать на меня. Вы начнете с чистого листа, разжившись немалыми бонусами. Вся жизнь сначала.
Губы Робин дрогнули. Было похоже, что девушка вот-вот заплачет навзрыд. Она всхлипнула, задрожала. Фойлу пришлось ее успокаивать.
— Итак, — мягко напомнил он, — вы согласны?
Она кивнула.
— Я… вы так добры ко мне… я отвыкла, чтобы ко мне так…
Фойл напружинился, как струна, от далекого хлопка, похожего на взрыв.
— Иисусе! — в неожиданной панике вскричал он. — Еще один джонт в синь? Я…
— Нет, — сказала Робин. — Я, правда, не знаю, что такое джонт в синь, но это совершенно точно пэвэошники, они…
Она подняла глаза на Фойла и вскрикнула. Неожиданный взрыв — и оживившая воспоминания ассоциативная цепочка поколебала его железную выдержку. Под кожей проявилась кроваво-красная татуировка. Не переставая визжать от страха, девушка уставилась на него.
Он поднял руку, коснулся лица, потом нагнулся и сгреб ее в охапку. С трудом овладел собой.
— Она показалась, а? — пробормотал он с жуткой усмешкой. — Я на минутку потерял самоконтроль. Татуировка. Мне почудилось, что я снова в Гуфр-Мартеле и прислушиваюсь к джонтам в синь. Да-да, я Фойл. Тот самый мерзавец, который тебя погубил. Ты бы рано или поздно догадалась, но я предпочел бы, чтоб это случилось попозже. Я Фойл. Я вернулся. Сделай милость, прекрати вопить и послушай меня.
Она яростно затрясла головой, пытаясь вырваться из его хватки. С рассчитанным усилием он ударил ее в челюсть. Робин обмякла. Фойл подтянул ее, накрыл плащом и стал баюкать на руках, дожидаясь, пока к девушке вернется сознание. Заметив, что у нее дрожат веки, он заговорил:
— Не шевелись, а то худо будет. Надеюсь, мне не придется повторять этот удар.
— Тварь… сволочь…
— Можно по-хорошему, — сказал он, — а можно по-плохому. Хочешь, я стану тебя шантажировать? Твоя мать и сестры на Каллисто. Тем самым ты автоматически попадаешь под подозрение как потенциальная коллаборантка врага. Тебя заносят в черный список. Тем самым. Ipso facto, на латыни. Поганая гипнопедия… Все, что мне нужно, — так это послать анонимный донос в ЦР, и тебя просто не станет. Из тебя выжмут любую инфу за двенадцать часов. Любую, какую захотят.
Он чувствовал ее трепет.
— Но я этого не сделаю. Я собираюсь сделать тебя своей равноправной партнершей, и поэтому я расскажу тебе правду. Твоя мать на Внутренних Планетах. Слышишь? На Внутренних Планетах, — повторил он. — Возможно, даже на Терре.
— Она в безопасности? — прошептала девушка.
— Этого я не знаю.
— Отпусти.
— Ты замерзнешь.
— Отпусти.
Он поставил ее на ноги.
— Ты меня уже однажды погубил, — прохрипела она. — Хочешь снова?