Моя чокнутая еврейская мама
Шрифт:
Вы наверняка слышали об очках ночного видения, позволяющих людям видеть в темноте, да? Аналогичный случай с моей мамой, но только она видит не предметы, а потенциальные канцерогены, всегда и везде.
И жизнь в туманном Лос-Анджелесе лишь обострила мамину гипертревожность. Даже в те дни, когда в воздухе стояла легкая дымка, она заставляла меня надевать медицинскую маску на прогулку с собаками. Если мама постановляла, что в воздухе слишком много загрязняющих веществ, то во время школьной недели мне запрещалось на переменках играть во дворе. Будь прокляты эти медицинские маски!
Заметьте, мама
И все же самым страшным событием, повлиявшим на мамино мировоззрение «канцерогены повсюду», произошло тогда, когда она узнала о существовании электромагнитного излучения. И вот в одну роковую ночь в начале 1990-х во время просмотра в три утра захватывающей информационной рекламы мама наконец убедилась, что волны электромагнитного излучения:
а) повсюду;
б) приведут к повальным раковым заболеваниям (если уже не привели);
в) непременно убьют ее единственного ребенка.
И вот мама, с ее канцерофобией, получила средство для поддержания неврозов: измеритель электромагнитного поля (ЭМП-метр, для тех, кто в курсе).
Мама заказала сразу два, и эти неуклюжие приборы весом в пять фунтов стали для нее самыми надежными советниками. Мама повсюду таскала их с собой. Если Бекки [2] уходила на вечеринку с ночевкой, я могла идти гулять, но если Эмили [3] показывала повышенную раковую угрозу, значит мне не повезло.
2
Бета-излучение.
3
Электромагнитная волна.
Когда в начальной школе я приступила к занятиям в компьютерном классе, мама заставила меня использовать специальный антираковый протектор для экрана, который она приобрела через «Магазин на диване». Ну, вы понимаете, у всех крутых третьеклашек есть такие.
А после появления сотовых телефонов мама присоединилась к массовому движению «предупреждения раковых заболеваний от наушников». И даже сейчас, когда я прижимаю сотовый к уху, она или кричит на меня, или (если звонок деловой) отчаянно сучит лапками, требуя, чтобы я перевела телефон в режим громкой связи.
Кстати, если я когда-либо беседовала с вами по телефону на расстоянии двадцати футов от мамы, то мама с 99-процентной вероятностью слышала весь наш разговор. Прошу меня извинить.
Цепь событий вокруг моего поступления в начальную школу можно назвать самым нелепым (если не незаконным) инцидентом с ЭМП на сегодняшний день. Естественно, когда пришло время выбирать для меня школу, мама в первую очередь обратилась за советом к измерителю ЭМП. Мысль о том, что ее единственная дочь сидит в классе, подвергаясь медленному, но верному воздействию невидимых лучей канцерогенного излучения, не давала ей спокойно спать по ночам.
К несчастью, мама успела влюбиться в школу имени Джона Томаса Дая (ДТД) еще тогда, когда
И теперь маминой основной задачей было убедиться, что школа выдержит испытание на прочность комплексом сложнейших тестов под общим названием «Кейт, возможно, здесь не умрет». Ладно, нет проблем, да? Остается только кинуть ЭМП-метр в сумочку, поехать в ДТД и произвести все необходимые измерения. Нет. Ход маминых мыслей был таков: «Не пойдет. Учительница может меня увидеть и сказать директору школы, что я невротичная мамаша-вертолет, вечно сидящая в засаде возле школы!»
Что ж, истинная правда.
Выполнение задачи было возложено на маминого стажера Пола, старательного гарвардского студента, приехавшего на летние каникулы в Лос-Анджелес поработать с мамой на съемочной площадке «Звездного пути». Не сомневаюсь, он представлял себе, как будет работать в Лос-Анджелесе с настоящим голливудским режиссером, изучая хитросплетения шоу-бизнеса на основе культового телешоу. А вместо этого ему пришлось вынюхивать, как обстоят дела с потенциальными канцерогенами в начальных школах Лос-Анджелеса для четырехлетней дочери босса.
И здесь, как мне кажется, важно отметить, что именно просила мама сделать стажера. Она хотела, чтобы этот взрослый мужчина пронес неуклюжее, хитроумное, странное на вид приспособление на территорию школы, где играют маленькие дети, и повсеместно измерил значения ЭМП, начиная с классных комнат и кончая туалетами.
Когда Пол довольно нервно затронул вопрос возможности обвинения в педофилии, мама ответила: «Придумай что-нибудь. Ой, только во время уик-энда не ходи. Мне нужны показания, когда включен весь свет и ведется активная деятельность. А если тебя поймают, даже не вздумай упоминать мое имя. Тогда Кейт точно не примут!»
Иногда я представляю себе, как Пол отбывает заключение за преступление, которого не совершал, ценой собственной свободы отстояв мое право учиться в школе имени Джона Томаса Дая.
Однако настолько далеко все, к счастью, не зашло, потому что Пол проявил смекалку и сымпровизировал доставку цветов, спрятав измеритель ЭМП в букете роз во избежание подозрений (и ареста). Для придания легенде большего правдоподобия он заранее узнал, кто из учительниц не замужем, и спокойно прошелся по школе, аккуратно снимая показания.
Я частенько гадала, как могла сработать его история: «Что взрослый мужчина вроде меня делает в кабинке туалета учениц первого класса? Ну конечно, я ищу класс мисс Боллард. Вы же видите, у меня для нее цветы и открытка. Может, у нее было грандиозное свидание? Может, оно прошло удачно? Хотя откуда мне знать?! Я всего лишь посыльный, доставляющий цветы». Ну-ну, рассказывай!
Джон Томас Дай прошел тест, и я провела там пять счастливых электромагнитно безопасных лет. А Полу даже не пришлось потом становиться на учет как лицу, совершившему половое преступление!