Моя (чужая) невеста
Шрифт:
– Нет.
– Но… как же тогда… – Догадка казалась чересчур пугающей. – Вы ведь не могли прийти сюда раньше меня?
– Почему нет?
– И тогда получается, что вы видели… видели, как я…
Казалось, сильнее застыдиться было уже невозможно, но Мелли с трудом удержалась от того, чтобы снова не уйти с головой под воду. Да как он посмел?! Явился в купальню, спрятался и не выдал себя, когда они со служанкой здесь появились! Наблюдал за тем, как она раздевалась, как намыливала себя… И всё потому, что якобы в прежние времена мужчины и женщины мылись вместе!
– Я – не оборотень! – чувствуя, как глаза наполняются слезами, выкрикнула
Уже не думая, продолжает ли Арнульв смотреть на неё, она выскользнула из воды, путаясь в длинном подоле, натянула прямо на мокрое тело платье – хорошо ещё, что захватила домашнее, которое легко надевать и можно носить без корсета – а остальное бельё и не пригодившееся полотенце свернула в узел. После чего, даже не взглянув в сторону мужчины, зашагала к выходу. Служанка бросила на неё недоумевающий взгляд, но Мелли, не обращая внимания на то, что с её волос стекала вода, буркнула, что хочет поскорее добраться до своей комнаты.
Глава 5
Девушка давно уже скрылась, а оборотень всё ещё продолжал смотреть ей вслед. Тёплая вода казалась холодной. Арнульв знал, что Мелисса не вернётся, и всё же мысленно подбирал фразы, которые хотел бы ей сказать.
Своими словами она ударила его, будто хлыстом. Назвала местные обычаи дикими и гадкими! А ещё заявила, что её жених, кем бы он ни был, будет отличаться от них, причём в лучшую сторону.
Поначалу Арнульв думал, что Мелисса Тидхелм совершенно не рада своей участи, но из сказанного ею можно сделать вывод, что она ничуть не возражает против навязанного королём брака с незнакомцем.
Вспоминая её слова и взгляд, которым она его одарила на прощание, молодой оборотень чувствовала себя так, как никогда прежде. Словно ему в грудь наотмашь бросили камень, и тот ледяной тяжестью осел на сердце. Но стремление оказаться ближе, снова увидеть, прикоснуться к девушке ничуть не уменьшилось от нанесённой ею обиды.
Арнульв не знал своих родителей – они погибли сразу после его рождения. Осиротевшего волчонка растили и воспитывали всем кланом. Но настоящим приёмным отцом для него стал Лейдульв. Вожак, несмотря на то, что у него подрастали двое собственных детей, принял чужого ребёнка как родного сына и не делал разницы между ним и наследником. А Руни… С одной стороны, она казалась балованной папиной дочкой, но, с другой, всегда умела подобрать нужное слово, утешить, поддержать. Как сестра, которую он готов был уберегать от всех опасностей.
Но кому рассказать о том смятении, которое поселило в его душе появление Мелиссы? Кто поймёт? Если сказать Лейдульву, тот наверняка будет настаивать на том, чтобы его воспитанник отказался даже от мысли о том, чтобы быть с чужачкой. Чтобы отпустил её и попытался забыть. До того, как они с ней стали бы ближе, как когда-то сам предводитель оборотней с женщиной, которая произвела на свет его детей, но так и не осталась с ним. «Мы не животные, – сказал бы Лейдульв. – Даже если и живём по волчьим законам».
Нет, ни к чему ему говорить. Видеть на лице названого отца разочарование и тревогу. У него и без того забот хватает.
Арнульв поднялся из воды, отряхнулся, натянул на мокрое тело одежду. От бассейна,
Она стала для него особенной. Может быть, другим оборотням их гостья и казалась самой обычной девушкой, но только не ему. Гибкая, белокожая, с голубыми, как весенние небеса, глазами, Мелисса притягивала его к себе, манила, обещала неизведанные открытия и наслаждения. Однако в её взгляде Арнульв не видел и тени ответных чувств. Казалось, будто его общество невыносимо для неё, и она готова на всё, чтобы его избежать.
Мысль о её равнодушии вызвала прилив ярости. А ещё жгучей, точно крапива, ненависти к тому неизвестному человеку, которому собирались отдать руку его – его! – самой желанной в мире девушки. Не бывать этому!
Стоя на том же месте, где Мелисса, уходя, собирала свои вещи, Арнульв дал себе обещание, что сделает всё возможное для того, чтобы она полюбила его и осталась с ним.
***
Оказавшись в тишине своей спальни и почти не запомнив обратный путь, Мелли растерянно застыла на середине комнаты. Запал, с которым она высказывала молодому оборотню всё, что думает о заведённых у них традициях, а затем собиралась и уходила прочь из купальни, постепенно начинал спадать. И сейчас девушка чувствовала, что волосы у неё мокрые, ткань платья прилипла к телу, а от холодного воздуха по коже бегут мурашки.
Мелисса вспомнила о полотенце. Вытерла волосы, затем, стянув платье, и всё тело, переоделась в сухое. Забралась на кровать, кутаясь в одеяло, и провалилась в накрывший её мягкой лапой сон.
Ей снился заснеженный лес, через который она не так давно проезжала на санях. Дул пронизывающий ветер, гладил по распущенным волосам, забирался под тонкое платье. Никакой накидки на ней не было, и холод пробирал даже во сне. Мелли обнимала себя за плечи в попытках сберечь хоть капельку тепла, но суровая природа оказалась сильнее. И та явно невзлюбила прибывшую из теплых краёв девушку, решив извести её, поставив в условия, в которых невозможно выжить.
Мелисса почти сдалась, когда вдруг ощутила, что что-то изменилось. Из-за туч на низком зимнем небе выглянуло солнце, щедро заливая всю округу жаркими лучами. Снег стремительно начал таять. Голые деревья покрылись листвой, а затем и нежно-розовыми цветами. Окружающий её лес больше не выглядел тёмным, неуютным и страшным.
Выскользнув из сна, Мелли не сразу осознала, что с ней происходит. Не могла даже сказать, сколько прошло времени с того мгновения, как она заснула. Волосы успели высохнуть, в комнате стало темно, а рядом с ней на кровати лежал кто-то ещё, обнимая её и прижимая к крепкому горячему телу.
Вскрикнув, Мелисса отстранилась, готовая бежать за помощью, но её тут же снова притянули к себе. Подавив новый возглас, она узнала мужчину. Арнульв!
– Что ты здесь делаешь? – выпалила она. Запоздало осознала, что обратилась к нему иначе, чем обычно, но сейчас было не до церемоний. – Уходи немедленно!
– Я пришёл извиниться, – пробормотал он, зарываясь пальцами в её волосы. – Но ты спала и никак не желала просыпаться. Только твердила во сне, что тебе холодно. Должно быть, после купальни ты сильно замёрзла. Я решил согреть.