(моя) чужая семья
Шрифт:
— Послушай, — произносит, когда мы оказываемся в гостиной, — Я приношу свои извинения. Этого больше не повториться. Ты довольна?
— Нет! Я хочу понять, зачем ты это сделал? И какие цели преследуешь.
— Чего вы тут шумите? – появляется Стас, который ехал за нами и видимо немного задержался в дороге, — Обсуждаете весёлую встречу с роднёй? – усмехается, плюхнувшись на диван.
— Он меня поцеловал! – обвиняюще бросаю я. На что я рассчитывала? Не знаю. Думала, друг хоть как—то отреагирует, но он лишь
— Я уже извинился, — сухо произносит тот.
— Скажи, все эти разговоры про мою защиту – бред, да? Ты просто захотел жену брата? То, что получил он, но не получил ты? – голос дрожит, — Эго задетое потешить решил? Господи, да что вы за люди—то такие? – закрываю лицо руками.
Меня сразу обнимают.
— Карин, успокойся, — тихо шепчет Стас, — Тебе нельзя волноваться, помнишь?
О да, я помню. И старалась весь вечер держать себя в руках. Но чаша моего терпения переполнилась. Этот поцелуй, стал последней каплей. Возможно ещё потому, что он показался мне знакомым. Братья же. И я вспомнила Андрея. То, каким ласковым и нежным он был ночами, и в какого монстра превращался при свете дня.
— Думаю, мне лучше уйти, — слышу голос Кирилла, — Ещё раз, прости.
Раздаются шаги. Но уйти у мужчины не получается.
— Кир, ты ненормальный? – шипит Стас, — Ты что творишь? Расскажи ей всё!
— Нет!
— Да! Не видишь, в какой она состоянии? Думаешь, если сбежишь будет лучше?
Так, происходит что—то странное. Смотрю то на друга, то на мужа.
— О чём вы говорите?
— Ни о чём, — отворачивается Кирилл, убирает руки в карман брюк, но не уходит из комнаты.
— Объяснись перед Кариной! – не просит, а твёрдо требует Стас.
— На сегодня ей достаточно потрясений.
— Эй, я всё ещё тут вы не забыли? – привлекаю внимание, — Стас, что он должен мне объяснить?
— Не смей, — даже не даёт слово ему встать Юданов. Так, мне всё это надоело.
Выбираюсь из мягких объятий друга и отхожу в сторону. Скрестив руки на груди смеряю обоих мужчин недовольным взглядом. Нужно взять себя в руки. От истерики не будет толку. Да и малышу это вредно. Значит нужно действовать иначе.
— Послушайте, мне всё это порядком надоело! – стараюсь говорить как можно спокойнее, может так меня услышат, — От меня последние месяцы все что—то скрывают. Я ничего не понимаю. И сейчас это продолжается. Хотя я думала, что всё закончилось. Кир, — смотрю на мужа, — Если у тебя есть объяснение тому, что произошло в машине, скажи! Я выдержу. Но мне нужна правда. Какой бы она не была.
Юданов смотрит исподлобья, словно обиженный ребёнок.
— Хуже уже не будет, — подбодряет его Стас, — Зато Карина окончательно поймёт, что вреда ты ей точно не причинишь.
А вот это уже интересно. Что же за страшную тайну, которая при этом может меня успокоить, скрывает
Проходят долгие минуты ожидания, прежде чем он снова заговаривает .
— Ладно, — видимо, приняв решение, устремляет на меня свой взгляд, — Хочешь правды? Будет тебе правда. Только пообещай меня выслушать как можно спокойнее.
— Обещаю, — без сомнений отвечаю.
— Идём, — протягивает мне руку. Кошусь на Стаса. Друг кивает. Вкладываю свою ладошку в его, и иду следом.
Мы поднимаемся наверх. Меня немного потряхивает. Неизвестность пугает, но я хочу знать.
Кирилл приводит меня к комнате, которая всегда закрыта. Его кабинет. Он говорил, что мне туда нельзя. На секунду, хочу включить заднюю. Становится страшно. Но слова застревают в горле. Мне надоела эта недосказанность. Хватит!
Достав из кармана ключ, открывает дверь.
— Проходи, — жестом приглашает войти в темноту. Медлю, но всё же делаю шаг. Почти сразу же включается свет.
— Сядь за стол, — командует и я подчиняюсь. Правильно делаю. Ведь если бы стояла, то ноги подвели меня.
Фотографии. Разные. И все мои.
— Зачем? – выдыхаю, обвожу взглядом комнату. Замечаю знакомые мне вещи. На стуле висит шарфик, похожий на тот, что был у меня когда—то. А на полке стоят книги. Почти все – мои любимые. И много чего ещё. Все эти мелочи сливаются воедино. И картинка пока меня не радует.
— Открой верхний ящик. Справа.
Пока я ничего не понимаю, но не спорю. Вижу фотоальбом. И снова снимки. Их куча.
— Ты что, маньяк? – испуганно поднимаю глаза на мужчину. Господи, куда я опять вляпалась? Он ненормальный? Псих? Преследователь?
— Я тот, кто любит тебя почти всю свою жизнь.
— Ты меня…Что? – у меня в прямом смысле отвисает челюсть. Версия про то, что Юданов не здоров кажется мне всё более реальной. Ведь это невозможно! Он сам понимает, что несёт?
— Карина, — мужчина подходит и садится в кресло напротив, — Возможно тебе будет сложно мне поверить, однако я всегда хотел для тебя только самого лучшего. Ещё когда ты была совсем маленькой, заботился, старался уберечь.
— Спас меня, — вспоминаю историю, как чуть не утонула.
— Это мелочь, — отмахивается, — Ты была активным ребёнком. Когда мы встречались семьями, постоянно куда—то норовила залезть, — улыбается собственным воспоминаниям. Так нежно, что у меня сердце сжимается.
— При папе ты была спокойной, но когда он отходил – та ещё шкода.
В принципе это правда. Помню.
— Тогда это было какое—то дикое желание защитить и уберечь. Но после того случая на море, мы стали встречаться реже. Меня старались вообще оградить от тебя. Будучи подростком, я забил. Однако не забывал о тебе. Ты осталась в моей памяти милой, смешной девчушкой, — замолкает, но меня это не устраивает.