Моя деревня
Шрифт:
Не доходя до своего дома, Фаина сильно обняла меня, сладко поцеловала и сказала:
– Теперь я сама. Возвращайся.
Даже в кромешной темноте я увидел, как по щекам у неё ручьями текут слёзы. Удерживаясь, чтобы и самому не заплакать, я быстро отвернулся и зашагал в сторону деревни.
Вернувшись, бездумно сидел на террасе, уставившись в одну точку. Спать не хотелось. Не помню, сколько
– Думал я. – Да, нет. Куда? Ночь на дворе, увидят, засмеют».
Я встал и вышел на улицу. Когда провожал Фаину, было темно, хоть глаз коли, а теперь, вдруг, на небе появилась луна, висела над самой головой, и свет от неё исходил не простой, а какой-то особенный, была ярче обычного. И звёзды сияли в ту ночь так ярко, как потом уже никогда не сияли. На мгновение в голове мелькнула мысль - поехать вслед за ней, что бы воссоединившись, в чужой стране, жить вместе. Но, тут же, я улыбнулся. «Нет, - думал я, - мне воздуха там не хватит. Привык к просторам. Поживу в России, в саду своём».
3
Сосед строился, рыл котлован под фундамент нового дома. Для чего, предварительно оплатив, из близлежащего города выписал экскаватор. Экскаваторщик, силами железного друга, быстро справился с поставленной задачей и, выпив за обедом лишнего, рассказывал историю своей жизни. Начал издалека, с того момента, как в детстве его лягнула лошадь. Дёрнул он её за хвост, а она возьми, и копытом в живот.
– С тех пор стал я сохнуть, - говорил он, - к воде подойду близко, тошнит. Съем чего-нибудь, вырвет. Делали операции, всё зря. Что-то вырезали, что-то зашивали, не помогало. Всё ходил, ёжился, за живот держался. Мать куда только не возила. В Москве по врачам ходили, ничего они не находили, ничем помочь не могли. Так я до девятого класса и дожил, всё за живот держался. А тут, старший брат подрался, я полез разнимать, да сам ввязался.
В общем, посадили нас с братом. Ему, дали пять лет, а мне три года. И как говорится, нет худа без добра. В тюрьме сделали операцию, врач хороший попался. Сказал, что у меня весь желудок был заросщий хрящами. Он их удалил, желудок
Только вот на смену прошлой новая беда пришла. Стал есть за четверых, за раз съедал по четыре миски супа. Думаю, как же я, с таким аппетитом, на воле-то жить буду? Какая же баба за меня пойдёт, за такого прожорливого?
Но, ничего, освободился, взял в жёны девушку, родила она мне дочь и сына. Сама медицинской сестрой в больнице работала, а я ведь работящий, и печки класть и плитку, и всё-всё-всё умею. Свиней держал, кур, телёнка, за всем сам следил. А жена в больнице с одним туберкулёзником сошлась, да и убежала с ним, оставила детей на меня. Ни записки, ничего не оставила.
Подал в розыск, три месяца её искали, а на суд пришла, смеялась, мол, ну и что? После этого дети сказали, что будут жить только со мной, и её лишили родительских прав. Как говорится, жить нужно дальше, стал жить без жены. Приводил женщин, а они ленивые, работать не хотят, на детей не смотрят. Нет, думаю, такие не подойдут. И вспомнил я тогда о женщине, с которой работал на стройке.
Замужем она никогда не была, но у неё тоже двое детей. Пошёл, поговорил, и поладили. Стали жить вместе. Она встаёт рано - в пять, даже в половине пятого и меня будит. Я ей сам сказал, что бы будила рано. Встаём, всё по дому делаем, дети нам помогают, всё у меня теперь хорошо.
Жена сына родила, теперь пятеро детей у меня. И есть, и пить всё мне можно, нельзя только сладкого и молока. И дети замечательные, вот только сын её младший, слегка на голову слабоват, в школе отстаёт от других. А так, я ему скажу, Мишь, сходи, принеси воды или там сделай что, он идёт, несёт, делает. С этим всё в порядке, а вот в школе учителя на него жалуются.
Ну и что, говорю, вон племянник мой, Колька, тоже плохо учился, а теперь возьмёт в руки приёмник, разберёт, соберёт и снова разберёт и часы тоже может отремонтировать и что хошь тебе. Я говорю, это не показатель, нельзя за то ругать, что человек плохо учится.
Много он в тот день говорил, всего не перескажешь. А я подумал о том, какие же разные, интересные у людей судьбы.
27. 04. 2003г.