Моя девочка
Шрифт:
— Не обманываю, — тихо произнесла девушка, безуспешно пытаясь справиться с бешеным сердцебиением.
Олег вдруг резко наклонился к ней, уткнулся лбом в её щеку, и очень тихо заговорил:
— Я понимаю, что тебе сложно и страшно решиться на подобное после всего, что с тобой произошло… Но я так больше не могу. Пожалуйста, доверься мне, Даша. Один раз. А потом нам обоим станет легче.
— Олег… — обескуражено прошептала девушка, чувствуя, как краснеет вся от макушки и до самых кончиков пальцев. — Я ведь запачкаю постель…
— Плевать на постель. Даша, посмотри на меня, — строго потребовал он.
Девушка тихонько вздохнула
— Ты нужна мне, — тихо произнес мужчина, заставляя затрепетать все её тело от проникновенной интонации и всего глубокого смысла, вложенного в эту фразу. — Сейчас.
Горло словно сковало тисками, в глазах защипало, она не могла ни вздохнуть, ни произнести хоть какой-нибудь звук, лишь продолжала смотреть мужчине в глаза, изредка моргая.
— Убери руки, — настойчиво попросил он, и пальцы Даши на запястьях Олега разжались, позволяя его настойчивым рукам стянуть с себя шорты сразу вместе с трусиками, и бросить это все на пол. Вслед за ними отправился пижамный топ, а после мужчина снял слегка влажное полотенце со своих бедер и расстелил его под ягодицами девушки. Положив ладони на колени девушки, широко развел в стороны её ноги, бесстыдно разглядывая открывшуюся его взору промежность. От переизбытка эмоций Даша не выдержала и зажмурилась, едва справляясь с диким смущением. Пальцы Олега скользнули по нежной коже её самого сокровенного места, мягко и осторожно раздвигая складочки, точно так же, как тогда, в номере отеля в Германии, и спустя некоторое время тело девушки расслабилось, а с губ сорвался тихий вздох удовольствия. Олег лег на неё сверху, и, крепко прижимая к себе, подарил долгий чувственный поцелуй в губы.
— Не беспокойся ни о чем. Хорошо? — прошептал ей на ухо, обжигая его горячим дыханием. — Если будет больно, скажи.
— Хорошо, — на выдохе произнесла Даша, вся покрываясь мурашками от того, что в этот же момент в её лоно уперся твердый горячий член мужчины.
Он снова заключил девушку в тесные объятия, очень крепко прижимая к своему телу, и осторожно толкнулся внутрь, медленно, миллиметр за миллиметром заполняя собой изнутри её лоно. Даша прикрыла глаза и уткнулась лицом ему в плечо, прикусив зубами его гладкую кожу. Ощущения на уровне физиологии, которые она испытывала в этот момент, были ей очень знакомы, но в то же время, они заиграли совершенно новыми красками. Сладкая истома разлилась внизу живота и постепенно заполнила собой каждую клеточку её тела. Никакой боли. Совершенно. Только глубокое распирающее чувство наполненности и острое интимное прикосновение к самому её естеству. Потрясающее, ни с чем несравнимое ощущение.
Даша обхватила руками широкую спину мужчины и обняла изо всех сил, чувствуя, как на её глазах выступили слезы.
— Ты как, малыш? — шепотом спросил он, касаясь губами её виска.
— Хорошо, — так же шепотом ответила она. — Очень хорошо…
Он шумно выдохнул ей в волосы, и сделал первый сильный толчок внутри неё.
— А так? — хрипло спросил на ухо.
С губ Даши сорвался всхлип. Нет, больно не стало. Напротив, ощущения сделались еще острее, еще слаще.
— И так, — прошептала она. — Мне очень хорошо, Олег… Пожалуйста, не сдерживай себя.
Ладонь Олега скользнула Даше на затылок, сжав её волосы у основания в кулак, и потянула назад, заставляя посмотреть ему в глаза. К счастью, предательские
30
Кажется, я был с ней слишком груб, слишком эгоистичен. Ей могло быть больно, но я не мог остановиться или хотя бы сбавить обороты. Словно чеку сорвало. Долбился в неё, как безумный, прижимая к себе так крепко, что наверняка и этим причинял боль. В глазах темнело от кайфа. Губами неосознанно ловил её приоткрытые губы, пил её стоны, гасил всхлипы. Я нуждался в ней, как в кислороде, словно если не получу сейчас всё, то сдохну, как грёбаная рыба, брошенная на суше. Просто задохнусь, и чувства девочки временно отошли на второй план. Лишь краем помутившегося сознания фиксировал, как она движется мне на встречу, раскрывается, позволяя проникать в неё максимально глубоко и сильно, и, кажется, тоже хочет получить сейчас всё от нашей долгожданной близости, не меньше меня.
Перехватил ее крепче, фиксируя на месте, и серией грубых сильных толчков довел себя до высшей точки. В последний момент вышел, и кончил ей на живот. Так мощно я не кончал, наверное, еще никогда.
Отдышался, глядя, как моя сперма со следами её крови растекается по плоскому животику и стекает на простыни, и только после этого поднял глаза и посмотрел на её лицо.
Она плакала. В уголках глаз собирались слезы и стекали по вискам вниз, на подушку. Мысленно выругался, схватил её и прижал к себе, забив на сперму, на кровь, и на все остальное.
— Тебе было больно? Прости, — попросил, большими пальцами старательно вытирая её лицо, будто это могло что-то исправить. — Прости…
— Нет, — прошептала она, улыбнувшись сквозь слезы, и отрицательно завертев головой. — Совсем нет. Мне было хорошо. Очень хорошо, правда!
Я готов был сам прослезиться от её слов. Прижал к себе еще крепче, до такой степени, что она жалобно пропищала: «Ай!», и лишь тогда я немного ослабил хватку, но выпускать её из объятий совсем не хотелось.
— Что ты делаешь со мной, девочка, — зарылся носом в её волосы, вдыхая их полюбившийся нежный запах. — Мне крышу рвет от тебя.
— А мне кажется, я тебя люблю… — тихо-тихо шепчет она в ответ, уткнувшись лицом мне в грудь, и у меня внутри словно что-то обрывается в этот момент.
Наверное, я должен бы ей что-то на это ответить, но слова застревают в горле, и я не могу выдавить из себя ни звука. Вместо этого отстраняюсь, смотрю в её большие зеленые глаза, которые так доверчиво и искренне смотрят на меня в ответ, что в груди начинает щемить.
Я ведь предвидел, что рано или поздно это может произойти, только не думал, что произойдет так скоро. И пусть умом я понимаю, что девочка еще очень молода, и вряд ли умеет правильно воспринимать и анализировать свои эмоции. Она пока ещё не знает, что полюбить человека за столь короткий срок невозможно. Но все же, она искренне верит в то, что говорит. И вопреки голосу рассудка, я слишком сильно проникаюсь сказанными ею словами.