Моя девочка
Шрифт:
– Леш, ты случайно не педик? – Гришин подождал, когда участковый выйдет из отделения и встанет рядом с ним.
– Это почему? – удивился Чумаков. – Есть какие-то намеки?
– Ну, ты рисуешь каких-то полуголых школьниц в блокноте.
– Был бы педиком, то рисовал бы полуголых мальчиков, – усмехнулся участковый. – Так что, я, наверное, больше педофил, чем педик.
– Ну да, ну да, – смутился
– Что приказали, то и будем выполнять, – Чумаков печально вздохнул. – Тебе обойти всего два магазина, а мне опрашивать пять домов. Увидимся завтра на разводе, – не прощаясь, участковый направился к своему автомобилю.
– Откуда у тебя такой дорогой автомобиль? – задумался Гришин, глядя в спину участковому, садящемуся в дорогой джип. – Насосал наверно, чертов педик, – оперативник бросил недокуренную сигарету на асфальт и сплюнул. Его Шкода Октавия сломалась месяц назад, а денег отремонтировать до сих пор не было.
– Кабан, – он увидел толстого опера, выходящего из здания, – не подкинешь до магазина?
– А что он? – Кабанов кивнул в сторону участкового, выезжающего со стоянки. – Отказал?
– Мажор, блять, – Гришин нахмурился. – Чуйка у меня, что непростой он товарищ.
– Зависть – плохое чувство, Санек, – захохотал толстяк, хлопая Гришина по спине. – Поехали в магаз, поесть купим, что-то я проголодался.
Гришин хмуро проводил взглядом новый джип и вздохнул.
– А потом по девочкам.
Увидев непонимающее лицо толстяка, ухмыльнулся.
– Какой же ты тупой, Кабан. В трикотажный магазин – продавщиц опрашивать.
Кабанов понимающе улыбнулся.
– Ты парень холостой, тебе бы еще такую машину как у Чумакова, от девок отбоя не было бы.
Гришин снова нахмурился, получив укол в больное место.
– Не нравится он мне, Кабан, чую, проблемы от него будут.
Юность.
Выпускной прошел скучно. Все десять лет, что он провел в школе, были настоящим кошмаром. Его сторонились и боялись. Он был не такой как все. Изгой. Не смотря на то, что он учился на отлично, его ненавидели. В его глазах было нечто, что отталкивало от себя даже учителей. Все эти разговоры о монстрах пугали всех. Директриса пыталась показать его районному психологу, но мама встала грудью на защиту, назвав его индиго.
– Он не такой, как все, – говорила она. – Он принес больше золотых медалей на школьных олимпиадах, чем вся школа за последние двадцать лет. Я переведу его в другую школу, если вы будете настаивать на обследовании.
Школа и директриса сдались. Терять такого ученика никто не хотел. Поэтому терпели, пока он в
– Сегодня ты станешь взрослым, – многообещающе произнесла она, когда он сел в машину. Ты должен быть подготовлен ко взрослой жизни, – где-то в глубине, ее густо подведенных черной тушью глаз, выглянул монстр.
Он поежился и посмотрел на окна школы, откуда ключом било веселье.
– Они скоро уйдут из твоей жизни, – мама включила зажигание и ласково провела теплой ладонью по его щеке. – Ты моя девочка, и только я всегда буду рядом с тобой, – вместо матери рядом с ним снова сидел монстр. Перед его глазами поплыл туман и он отрубился.
Очнулся он уже дома, лежа в кровати. Как добрался домой, он не помнил. Голый, лежа на животе, он почувствовал, как замерзает и попытался укрыться одеялом. Но не смог, так как его руки оказались прикованы к спинкам кровати.
– Мама, – жалобно крикнул он. – Помоги мне.
Сбоку послышался шорох. Он повернул голову и увидел монстра. Между ног у него торчал огромный член.
– Мама, что это? – жалобно произнес он. – Зачем ты это делаешь?
Монстр подошел совсем близко к нему.
– Девочка моя, – сказал мама, поглаживая его по голой спине. – Кто, если не мама научит тебя взрослой жизни.
Достав белые гольфики, она стала натягивать их на его ноги.
– Я не хочу, – он забился в истерике, пытаясь вырваться из стальных наручников.
Увидев его жалкие попытки освободиться, монстр, прячущийся в глазах матери, захохотал безумным смехом.
– Ты моя девочка, – произнесла мама, ложась на него. Ее голос изменился и стал воркующим от возбуждения. Он почувствовал, как холодный твердый член пытается раздвинуть ему ягодицы.
– Нет, – он попытался увернуться от него. – Не надо, мама, я прошу тебя.
Острая боль пронзила его тело. Он почувствовал горячее дыхание монстра возле своего уха.
– Ты всегда будешь моей, – задыхаясь, прошептала ему мама, поглаживая его по голове. – Ты моя девочка, и больше ничья.
На него навалилось отчаяние от собственной беспомощности. Этого монстра не победить, остается только смириться с поражением. Он закрыл глаза и закусил губу от нестерпимой боли. Только терпеть и ждать его ошибки.
В первом магазине Гришина ждала неудача. Белых гольфиков давно не было в продаже, так что опрашивать продавщиц не было смысла. Вернувшись к машине, он увидел за рулем довольного Кабанова, жующего горячие пончики с сахарной пудрой.