Моя дорогая
Шрифт:
А потом она велела мне сидеть неподвижно, потому что она разговаривает с Шуркиной рукой.
На следующем уроке я сидела совершенно обалдевшая. Писька тоже помалкивала. Когда прозвенел звонок, я кое-как собрала сумку, и на негнущихся ногах потопала домой.
Вечером того же дня писька рассказала, что руки у Шурки очень умные. Как и вообще все её органы. И что, наверное, в детстве они как-то очень серьёзно перессорились с глоткой, и отказались её слушаться. Совсем. И что поэтому Шурка такая. И ещё - она хочет серьёзного разговора с Шуркиной писькой.
Где живёт Саша, я в принципе знала. Как и то, что её мама возвращается
Я никогда не думала, что всё это будет так неудобно. Помню, как мы пытались пристроиться друг к другу, а глупая Шурка всё никак не могла понять, как нужно. В конце концов, мы улеглись прямо на полу, стыдно сказать как, совершенно по-дурацки, но наши письки, наконец, соприкоснулись, и смогли поговорить.
Надо сказать, разговаривают они очень быстро. Через полминуты в животе стоял невнятный гул. Я думала, что умру - настолько сильно я кончала. Не знаю, что чувствовала Шурка, но когда они, наконец, наговорились, под нами уже скопилась небольшая липкая лужица.
Потом я допивала чай (Саша заснула прямо на полу, её нога упиралась мне в щиколотку) и расспрашивала письку, до чего они там договорились, но так ничего и не поняла - а точнее, она просто отмолчалась, отделавшись от меня парочкой оргазмов.
На следующий день Саша ждала меня в скверике около дома. Молча подошла. Поцеловала. И убежала.
Потом писька объяснила мне, что Сашино тело уже не могло ничего поправить. Тем более, что Шурка скоро умрёт. Она спала с мальчишками, и теперь у неё будет ребёнок, а родить она его не сможет. А даже если родит, он будет совсем глупый, хуже Шурки. Поэтому все части Шуркиного тела посоветовались и решили больше не жить. Они только не знали, как это лучше сделать. И она, писька, ей кое-что посоветовала.
Тогда я впервые поняла, что наши тела не очень-то собой дорожат. Им, конечно, хочется жить, но только пока все части тела в согласии друг с другом. А когда этого нет, они... Не знаю, как всё это объяснить. В общем, у них свой взгляд на эти вещи.
Я не знаю, что стало с Сашей, что её убило - не вовремя подвернувшаяся нога, сжавшиеся сосуды, глаза, которые не увидели, уши, которые не услышали... Её так и не нашли. Её просто не стало.
Отцом Шуркиного ребёнка был сероглазый мальчик из параллельного класса, хороший, чистенький - я бы ни за что не поверила, что это он... Потом, когда я стала работать на вашу контору, генерал, я снова пересеклась с этим мальчиком. К тому времени он успел, как и многие, жениться, развестись, заняться продажей цветмета, прогореть, заняться невозвратными кредитами, пережить тяжёлое объяснение с серьёзными людьми (ожог на щеке так и остался навсегда, зато нос ему сделали лучше прежнего), и уехал в Германию, откуда вернулся сотрудником Института Восточной Европы, с некими планами на будущее. Как я выяснила - своим коронным методом, разумеется планы были вполне ординарными: срубить денег с немцев за то фуфло, которое называется "российскими государственными секретами". Сашу он забыл. Совсем забыл. Всем телом. Даже его хрен ничего не помнил.
Кстати, насчёт хрена. Так себе, ничего особенного.
Возможно, его не стоило убивать, но мне очень захотелось. Писька тоже была довольна - потом
Это что, мобильник звенит? Совсем про него забыла. Извините, генерал, я несколько напряжена... Вот и всё, теперь у меня есть ещё часа четыре. Потом ваше терпение лопнет, и вы пришлёте кого-нибудь из группы поддержки. Впрочем, тогда уже всё выяснится. Так или иначе. Туда, как говорится, или сюда.
Да, о чём я? Ну да, всё о ней же, о моей дорогой.
Первый раз я поссорилась с ней после изнасилования.
Изнасилование - это не самое приятное переживание на свете. Особенно когда ты лежишь навзничь на куче мусора, твоя причёска (парик, разумеется, но всё равно жалко) измазана собачьим дерьмом, и тебя имеет пьяный майор воздушно-десантных войск. Разумеется, я знаю, что на всё это безобразие наведены инфракрасные телекамеры, микрофоны и прочая, так сказать, аппаратура, неподалёку скучает группа поддержки на-всякий-случай-мало-личто, а несколько дальше (в ресторане, второй этаж, отдельная кабинка) сидите вы, генерал, и вам срочно нужен отчёт.
Ну что ж, я стараюсь. Всё, что мне нужно для экспресс-допроса, у меня всегда с собой, внутри.
У майора очень глупый и болтливый хрен. Пока пьяный дядька, хрипя, тычет им в мою утробу, моя писенька-лапочка вытягивает из него то, что нам нужно. Смешно, но майор и сам этого не знает. Просто он когда-то видел одного человека, на которого, кажется (в этом писька не очень уверена) не обратил внимания (его член говорит, что он и тогда был пьян - такие вообще не просыхают), но его глаза запомнили его навсегда. Глаза всегда и всё запоминают навсегда, но далеко не всё сообщают глотке. Господи боже мой, ведь мы часами пялимся в книжки и экраны, пытаясь что-то запомнить, заучить... Поделом, впрочем. Если бы тело человека его бы не обманывало...
Наверное, писька пообещала этому вонючему куску мяса сделать кое-что приятное, если он выпросит у глаз нужную информацию. Так и есть - аж внутри всё сжимается... Майорский член доволен. Маленькое безмозглое животное. Правду говорила писька: так называемый мужской половой орган - самая глупая часть тела. Что-то вроде собаки, и то в самом лучшем случае. И к тому же болтливый. Ну, в принципе, так оно предусмотрено природой: писька во время этого самого дела всегда выспрашивает у него всё что нужно, ей же ведь решать, зачинать ей или нет. Правда, хрен умеет врать. И врёт иногда виртуозно...
Но на сей раз у нас никаких сложностей. Несколько сокращений влагалища - и вот, кажется, моя работа сделана. Во всяком случае, гул в животе прекращается. Писька кончила, и молчит, как сытая кошка.
Теперь пьяного дурака можно и убить. Я предпочитаю делать это быстро и эффективно. Раз-раз - высвобождаю руки (надеюсь, синяков не будет - держал он меня крепко), обнимаю (клиент удивлённо хрюкает), але-оп - толстая шея сыро хрустнула, туша почти сразу обмякла и навалилась на меня всей своей тяжестью. Ничего страшного, упираемся ножками, осторожненько приподымаем (его член всё ещё во мне и всё ещё стоит - забавная картинка, если смотреть со стороны) - в упоре резко от себя - и-и-уфф!- он валяется на той самой куче, куда я дала себя завалить пять минут назад, а я свободна. И писька осталась чистенькой - терпеть не могу потом её мыть от этой липкой тягучей дряни.