Моя духовная биография
Шрифт:
К несчастью, китайская сторона полностью его отвергла, заявив, что наши соображения представляют собой попытку обрести «полунезависимость», что речь в меморандуме идет о «скрытой независимости» и что по этой причине он неприемлем. Более того, китайская сторона обвинила нас в «этнических чистках», ссылаясь на то, что меморандум призывает признать за автономными регионами «право регулировать проживание, поселение, трудоустройство и занятие экономической деятельностью лиц, прибывающих из других регионов Китайской Народной Республики и желающих поселиться в Тибете».
Мы дали ясно понять, что в наши намерения не входит изгнание нетибетского населения. Мы озабочены расширяющимся перемещением колонистов, преимущественно национальности хань, во многие районы Тибета, в результате чего коренное тибетское население маргинализируется, а хрупкая экосистема Тибета стоит под угрозой. Подобные крупные демографические изменения, происходящие вследствие массовой иммиграции, приведут не к интеграции, а к ассимиляции тибетского населения китайским, что может закончиться исчезновением культуры и самобытности тибетского народа.
Решительно отвергая применение насилия в нашей борьбе, я напоминаю, что мы, разумеется, имеем право прибегать к другим политическим мерам. Так, руководствуясь духом демократии, я призвал тибетцев, живущих в изгнании, собраться на специальную встречу, чтобы обсудить статус тибетского народа и нашу будущую политику. Встреча проходила с 17 по 22 ноября в Дхарамсале, в Индии. Неспособность китайского руководства дать положительный ответ на наши инициативы возродил у многих тибетцев сомнения; они полагают,
Я всегда придерживался точки зрения, что последнее слово в определении будущего Тибета должно принадлежать тибетскому народу. Как выразился Пандит Неру, бывший премьер-министр Индии, выступая в индийском парламенте 7 декабря 1950 года: «В том, что касается Тибета, последним должен высказаться тибетский народ и никто другой».
Тибетская проблема затрагивает судьбы куда большего количества людей, чем судьбы шести миллионов тибетцев. Она прямо касается более чем тринадцати миллионов человек, живущих на Гималаях, в Монголии, в российских республиках Бурятия и Калмыкия, а также возрастающего числа наших китайских братьев и сестер, которые разделяют с нами буддистскую культуру, способную внести свой вклад в установление мира и гармонии во всем мире. [110]
110
Речь от 4 декабря 2008 года в Европейском парламенте в Брюсселе.
Эту речь Далай Лама произнес в Европейском парламенте в Брюсселе в декабре 2008 года, после массовых выступлений, которые сотрясли Тибет начиная с 10 марта олимпийского года в Китае, и после демонстраций протеста в мировых столицах, организованных во время прохождения олимпийского огня. Китайские репрессии оказались слепыми, жестокими и повсеместными. По слухам, число арестованных намного превосходило количество выпущенных наручников, поэтому китайская полиция связывала руки задержанных проволокой.
14 марта Чжан Кинли, секретарь Коммунистической партии Тибетского автономного района, описал ситуацию в Лхасе как «сражение не на жизнь, а на смерть» против тибетских сепаратистов. На встрече с руководством Народной военной полиции он высказал удовлетворение, что мартовские события позволили «проверить ее боеспособность и умение быстро реагировать в случае бунта».
Число жертв еще не подтверждено, поскольку до сих пор около тысячи людей считаются пропавшими без вести. Информация фильтруется, так как все средства связи подвергаются цензуре. Дело дошло до того, что многие тибетцы, живущие в Индии, признавались нам, что они не звонят своим семьям, чтобы не подвергать их опасности.
Уже известно, что тысячи тибетцев - монахов и монахинь, светских людей, стариков и даже детей - были арестованы. Более двух сотен были осуждены, по крайней мере полторы сотни погибли - многие от пыток и побоев. Некоторые заговорили даже о второй «культурной революции» из-за применяемых китайским режимом методов подавления и из-за закрытия сотен монастырей. Монастырские поселения в долине Лхасы были на протяжении многих недель осаждены танками, а местным жителям запрещалось носить монахам пищу и воду. Известен по крайней мере один монах, умерший от голода в монастыре Рамоче. Снова происходило разграбление храмовых ценностей, снова устраивались сеансы патриотического перевоспитания, на которых священников заставляли в письменной форме отрекаться от Далай Ламы под угрозой обвинений в сепаратизме и заключения в тюрьму.
Китайская пропаганда обвиняла духовного лидера в подстрекательстве к бунту, называя его «преступником», «предателем родины» или же «сепаратистом», а Чжан Кинли характеризовал его как «волка с лицом человека, но с сердцем зверя». Отвечая на эти оскорбления, Далай Лама пошутил, что готов сдать кровь на анализ, чтобы определить, человек он или зверь. Всерьез же он сильно огорчался новыми нарушениями прав человека со стороны китайских властей, угрозами заставлявших священников оскорблять его и отрекаться от него.
Далай Лама читал первые отчеты и рассматривал первые фотографии, свидетельствующие о зверствах китайских властей, вместе с Самдонгом Ринпоче. Он вспоминает, что оба не смогли сдержать слез и что оба ужасно страдали: «Я был в большой, глубокой печали», - признался он.
В начале января 2009 года на учении в Сарнатхе, в Индии, он заявил, что в те дни он медитировал с молитвой великого индийского мудреца Шантидевы [111] , который называет врага самым лучшим учителем, поскольку он вынуждает вырабатывать терпение, учиться мягкости и прощению. Один журналист поинтересовался у Далай Ламы, испытывал ли он при этом гнев. Далай Лама ответил, что гнев ему чужд, так как он предполагает, что вы хотите кому-то зла: «Моя вера помогает мне преодолеть это отрицательное чувство и сохранять равновесие. Каждый из моих буддистских ритуалов является частью процесса, когда я отдаю и получаю. Я получаю китайскую подозрительность и отдаю сострадание. Я молюсь за китайцев, за их руководителей и даже за тех, у кого руки в крови» [112] .
Далай Лама смотрит ясным взглядом на взрывоопасную ситуацию. Он констатирует, что ни репрессии, ни пытки не сумели «перевоспитать» тибетцев. Чтобы уменьшить недовольство массовым переселением китайцев хань в Тибет, руководители Компартии Китая провели ряд программ, направленных на улучшение уровня жизни, совершив вливания миллиардов юаней в свои гигантские проекты по строительству инфраструктуры. Но в глазах тибетцев куда важнее вновь обрести свои фундаментальные права, попранную культурную самобытность и духовность.
В декабре 2008 года в Страсбурге Далай Лама подтвердил перед Европейским парламентом свою приверженность Срединному пути с целью добиться предоставления Тибету широкой автономии и гарантии того, что его жители сами смогут решать вопросы культурного, религиозного и экологического порядка. Речь не идет о государственной независимости, поскольку в рамках этого статуса с точки зрения международного права Тибет будет входить в состав Китайской Народной Республики, которая сохранит полномочия на международные отношения и оборону.
И все-таки Срединный путь был подвергнут яростной критике, особенно со стороны Тибетского молодежного конгресса, организации «террористической» в глазах китайских коммунистических руководителей, члены которой выступают на независимость. Сам Далай Лама признает, что политика Срединного пути не принесла ожидаемых результатов. Поэт Тензин Цунду так комментирует причины этой неудачи: «Далай Лама основывался на убеждении, что китайские руководители тоже принадлежат к роду человеческому, что они способны сесть за стол переговоров. Но как он ни старался в течение многих лет найти компромисс, поддержать диалог, как ни пытался совершенно искренне сделать отношения более человечными, всё оказалось напрасным. Далай Лама признает, что Китай ведет свою игру» [113] .
Поэтому в конце 2008 года, выступая в Европейском парламенте, Далай Лама не исключил, что, возможно, он откажется от своего согласия на автономию и вернется к требованию независимости. Но он признается, что не исключает и того, что участь Тибета уже решена. Чтобы сохранить свой контроль над этим краем, богатым природными ресурсами, китайские руководители с еще большим ожесточением будут подавлять попытки сопротивления и с
Хотя такой сценарий вполне возможен, есть один момент, на который надеется Далай Лама: развитие китайского народа и возросшая в последние десятилетия роль дхармы. Поздравив депутатов Европейского парламента с тем, что они присудили премию имени Сахарова в области защиты прав человека китайскому правозащитнику Ху Цзя, духовный лидер буддистов отметил, что, даже не веря декларациям китайского руководства, он сохраняет «в неприкосновенности» веру в китайский народ.
111
Шантидева (691-743) - буддистский монах, один из авторов общего свода учений буддизма махаяны.
112
Интервью журналу Spiegel, май 2008 года.
113
Интервью журналу Nouvel Observateur, 30 декабря 2008 года.
Сегодня я хотел бы лично обратиться ко всем моим духовным братьям и сестрам, живущим как в Китае, так и за пределами КНР, и в частности к последователям Будды. Я говорю как буддистский монах и как ученик нашего высокочтимого учителя Будды. Я уже обращался к китайскому сообществу в целом, но на этот раз я обращаюсь к вам, мои духовные братья и сестры, по поводу одного гуманитарного вопроса, требующего срочного решения.
У тибетского и китайского народа общее духовное наследие - буддизм Махаяны. Мы почитаем Будду Сострадания - в китайской традиции Гуань Инь, в тибетской - Ченрезиг. Мы культивируем сострадание по отношению ко всем существам, испытывающим боль, для нас именно в этом высший духовный идеал. Кроме того, зная, что буддизм расцвел в Китае до того, как он был принесен в Тибет через Индию, я всегда относился с почтением к китайским буддистам, к которым следует относиться как к старшим духовным братьям и сестрам.
Как вы почти все знаете, 10 марта этого года в Лхасе и многих других регионах Тибета состоялась серия демонстраций. Эти события были вызваны глубоким неприятием тибетцами политики китайского правительства. Я был чрезвычайно огорчен гибелью людей с обеих сторон, как тибетской, так и китайской, и немедленно призвал к сдержанности как тибетских, так и китайских руководителей. Тибетцев я особенно настойчиво просил не прибегать к насилию.
К несчастью, чтобы подавить восстание, китайские власти прибегли к жестоким методам, несмотря на призывы многочисленных глав государств, неправительственных организаций и мировых общественных деятелей, среди которых были китайские ученые. Во время этих событий многие их участники лишились жизни другие были ранены и огромное их количество было брошен в тюрьмы. Притеснения продолжаются, и они нацелены, кроме прочего, на монастыри, в которых сохраняется наше древнейшее буддистское вероучение. Многие монастыри были закрыты. Нам сообщали о том, что монахов подвергают избиениям и жестокому обращению. Эти действия, судя по всему, хорошо вписываются в общую политику, основанную на официально одобренных систематических санкциях.
Поскольку в Тибет не пускают ни международных обозревателей, ни журналистов, ни даже туристов, я очень обеспокоен судьбой тибетцев. Раненые, запуганные карательными мерами особенно в отдаленных районах, они из страха ареста не просят о помощи. Из верных источников нам известно, что люди убегают в горы, где нечего есть и негде укрыться. Те же, кто остается, живут в постоянном страхе, что их схватят и бросят в тюрьму.
Эти непрекращающиеся страдания отзываются во мне болью. Я чрезвычайно озабочен и спрашиваю себя, чем закончатся эти трагические события. Я не верю, что репрессии могут привести к установлению в регионе спокойствия на долгое время. Лучший способ идти вперед - решать тибетско-китайский вопрос с помощью диалога, я давно отстаиваю эту позицию. Я много раз уверял руководство КНР, что не настаиваю на независимости. Единственное, чего я добиваюсь для тибетского народа, - действительная автономия, способная гарантировать сохранение нашей тибетской культуры, языка и самобытности. Богатая тибетская культура составляет общее духовное наследие Китайской Народной Республики и может быть благотворной и для наших китайских братьев и сестер.
Разразившийся кризис вынуждает меня обратиться ко всем вам и призвать вас присоединиться к нашим требованиям немедленно прекратить жестокие меры подавления, освободить всех заключенных и оказать срочную помощь раненым. [114]
В конце апреля 2008 года, впервые после общетибетского восстания выехав за границу, в США, Далай Лама обратился с призывом к китайцам. В своей речи, обращенной к азиатскому сообществу, он напомнил о своих длительных попытках найти решение тибетского вопроса путем переговоров, демонстрируя свою откровенность и открытость, сожалея о том, что китайские власти не дают ответа на его предложения.
Тон этого второго обращения к китайцам-буддистам более личный. Далай Лама обращается к братьям и сестрам, и идущие от него слова не являются пустым звуком. Эта братская связь существует, она имеет историческую, человеческую и духовную основу, так как все они - ученики одного и того же учителя Будды Шакьямуни. В 2008 году Далай Лама призвал укрепить братство вокруг идеалов свободы и демократии. И его слова нашли отклик в Китае, который не является единым. Например, в 1996 году диссидент Лю Ксяобо был осужден на три года лагерей за письмо к президенту Цзян Цзэминю, содержащее требования предоставить тибетцам право на самоопределение и начать диалог с Далай Ламой.
Сегодня представители китайского гражданского общества осмеливаются высказываться против властей. Изменяющийся Китай вновь открывает религию. По словам премьер-министра Тибета в изгнании Самдонга Ринпоче, в Китае живет около трехсот миллионов буддистов, к которым относится бывший глава Компартии КНР Цзян Цзэминь, бывший премьер-министр Чжу Жунцзи. Многие бизнесмены и артисты интересуются буддизмом и читают книги Далай Ламы, которые печатаются на Тайване и тайно распространяются в Китае. Сочувствие Тибету и солидарность с его борьбой растут, и богатые спонсоры финансируют восстановление разрушенных монастырей в древних тибетских канонах и образовательных центров, где постигается учение Будды.
Далай Лама надеется на скорую демократизацию Китая и восстановление справедливости по отношению к тибетцам со стороны китайского народа.
Далай Лама мечтает: «А вдруг именно духовность опрокинет китайский коммунизм?» Он много раз задавал этот вопрос, потому что такой исход не кажется ему невероятным. Он вписывается в логику его жизненных обязательств и духовной революции, за которую он ратует. Если он не завершит свое служение свободе и миру во всем мире в этой жизни, то эстафету подхватит его следующая реинкарнация, Пятнадцатый в линии Далай Лам. Огонь свободы не угаснет, пока он горит в сердце человека, жизнь которого не заканчивается со смертью.
114
Речь от 24 апреля 2008 года в Гамильтоне, штат Нью-Йорк.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Я возлагаю свои надежды на сердца людей
Несмотря на ужасные преступления, совершенные захватчиками нашей страны, я не держу в своем сердце совершенно никакой ненависти к народу Китая. Я верю, что опасно и предосудительно порицать нацию за преступления отдельных ее представителей. Я знаю многих замечательных китайцев.
В наше время, когда военная машина всемогуща, мужчины и женщины могут жить только надеждой. Если им выпало счастье обладать мирным домом, семьей, они больше всего желают сохранить их и вырастить своих детей в мире. Если они, как мы, потеряли свои дома, то они питают еще более горячие надежды. Конечная надежда любого человека — просто обрести мир в душе.