Моя фронтовая лыжня
Шрифт:
"Получив от тебя весточку, я даже прослезился от радости. И так разволновался, что ночью долго не мог, уснуть. Столько всего всякого вспомнилось! А вторую половину ночи снился мне сплошной бой... Просто удивительно, как мы все это вынесли и остались живы!"
В июне 1942 года Александр с остатками батальона вышел из окружения. Лечился в госпитале, учился на курсах младших лейтенантов и опять воевал. Освобождал Новгород и Прибалтику, Польшу и Чехословакию, форсировал Одер и штурмовал Берлин. Командовал ротой и батальоном. Сейчас майор в отставке. Свой первый лыжбатовский орден получил уже после войны.
Летом 1984 года Саша Вахонин гостил у меня в Эстонии. За мной ответный визит на
Ответы на мои запросы я получаю самые разнообразные. В одних случаях это куцые формальные отписки на стандартных бланках: "Не числится", "На учете не состоит", "Такими сведениями не располагаем"... Особых претензий к авторам подобных канцелярских эпистол не имею. Понимаю, что они по горло заняты текущими делами и не обязаны тратить слишком много времени на кропотливые поиски.
Но в моей переписке бывали и такие случаи, когда официальные должностные лица выходили далеко за рамки своих служебных обязанностей: рылись в архивах, куда-то ходили, кого-то опрашивали, присылали мне адреса интересных людей, вырезки из газет, карты местности.
Получив мою просьбу поискать среди ветеранов войны лыжников, работник Верещагинского военкомата капитан Кирьянов тщательно просмотрел списки бывших фронтовиков и обнаружил троих лыжбатовцев. Более того, он сходил к ветерану Обухову на дом и подробно побеседовал с ним. И ответил мне обстоятельным неофициальным письмом.
Такое чуткое отношение к просьбам ветеранов войны помогло мне разыскать второго однополчанина-лыжбатовца - Владимира Фунина. Его невьянский адрес сохранился у меня с военных . Но все попытки установить с ним связь заканчивались безрезультатно. Учреждения, которые я запрашивал, тоже ответили: "Фунин В. Ф. в Невьянске и районе не проживает".
Я прекратил поиски и внес было Владимира в скорбный поминальный "синодик" фронтовых друзей. И вдруг спустя довольно длительное время получаю письмо из Невьянска. Заведующая райсобесом Склянухина В. Г. сообщала мне: "Ветеран ВОВ капитан в отставке Фунин В. Ф. до ухода на пенсию работал инженером на Салдинском прииске объединения Уралзолото. Сейчас проживает в городе Красноуральске Свердловской области..." И подробный адрес Владимира. Представляете, какой это был для меня радостный сюрприз!
Товарищ Склянухина тоже сделала намного больше, чем это вытекало из ее служебных обязанностей. Получив из Красноуральска письмо от Фунина с просьбой выслать ему какие-то справки о рабочем стаже, она вспомнила о другом письме, присланном три года назад из Эстонии фронтовым товарищем Фунина. Разыскала в архивах это письмо и порадовала меня.
В один из моих приездов в Подольск получилась такая история. Заказываю дело с документами 8-го гвардейского полка - отвечают: в работе; прошу другое дело - тоже занято; пришлось ждать два-три дня и других заказов. Что за оказия, думаю. Кто утаскивает у меня из-под носа документы моей части? Выяснилось, что одновременно со мной в архиве работают еще два исследователя, которых интересует 4-я гвардейская дивизия, - бывший артиллерист этой дивизии Назиб Зарипович Кадыров и журналист из Николаева Петр Дмитриевич Мущинский. Первый из них изучает боевой путь 4-й гвардейской от начала войны и до Победы, второго в основном интересует тот период, когда дивизия воевала на юге и освобождала Николаев.
От Кадырова я узнал, что созданы Советы ветеранов нашей дивизии, 2-й ударной армии и Волховского фронта. Вот в какую великую семью ветеранов влилось наше трио из 172-го ОЛБ.
Обнаружилось еще несколько однополчан по 172-му ОЛБ: Захар Игнатьевич Гладышев из Перми, Дмитрий Яковлевич Ознобишин из города Дятьково Брянской области, Василий Артемьевич Добровлянин из Пермской области, Аверьян Савельевич
Более сотни писем получил от однополчан по 280-му запасному лыжному полку, по 4-й гвардейской стрелковой дивизии, по Любанской операции, от лыжников, действовавших по соседству со 172-м ОЛБ. Шлют ветераны свои воспоминания, ищут затерявшихся в вихрях войны фронтовых друзей, рассказывают о своем нынешнем житье-бытье.
Некоторые ветераны вспоминают бои, те или иные фронтовые эпизоды, в которых, оказывается, мы вместе и одновременно принимали участие. Помните, например, мой рассказ о том, как мне удалось выклянчить у артиллеристов кусок свежей конины? Так вот, откликнулись: из Казани - Герой Советского Союза гвардии майор Александр Моисеевич Коваль и из под-московского города Павловская Слобода - гвардии подполковник Валериан Андреевич Крылов. Первый из них во время Любанской операции был командиром 4-й батареи (той самой!), второй - комиссаром артдивизиона (того самого!) - ныне оба в отставке.
Знакомлюсь с командиром звуковки
Прошло уже немало мирных . Попались мне в руки военные рассказы и повести Юрия Нагибина. В частности, он описывает, как в феврале 1942 года ездил из Малой Вишеры на радиомашине, звуковке, к Мясному Бору. И место, и время, и внешний вид машины (обшитый жестью грузовик Зис-101), и надстроенная над кузовом коробка, наверху два нацеленных вперед рупора - все совпадает с тем, что мне довелось когда-то видеть у Мясного Бора - Любиного Поля.
Пишу Нагибину, задаю уточняющие вопросы, в том числе и такой: "Насколько описанные в повести "Павлик" факты автобиографичны?" Получил от Юрия Марковича ответ. Да, некоторое время он был командиром и диктором звуковки. По заданию политотдела 2-й ударной выезжал на радиомашине в район Мясного Бора, проводил передачи для немцев. Начальником 7-го отдела поарма в то время был полковой комиссар Шабловский. Юрий Маркович выступал в этой роли в феврале. Затем на радиомашине 2-й ударной работали: диктором и командиром - старший лейтенант Строганов, техником - младший лейтенант Лавриненко. Впоследствии Шабловский, Строганов, Лавриненко и водитель звуковки погибли на боевом посту в окружении.
Так выяснилось, что с Юрием Нагибиным я познакомился еще в 1942 году на фронте - задолго до того, как он стал известным писателем. Мы оба были в "творческой командировке". Юрий Маркович "собирал материал" для повести "Павлик", я - для "Моей фронтовой лыжни".
В краю легендарного Садко
Когда я принялся писать свою Волховиану, то скоро понял, что без паломничества к берегам Волхова дело у меня не пойдет. И я поехал туда, хотя время для такого путешествия было явно неподходящее - начало октября. Обосновавшись в новгородской гостинице "Садко", стал выезжать в памятные для меня места.
В Малой Вишере
Побывал я в 1-й средней школе, где учительница истории Майна Васильевна Левченко организовала и возглавляет музей боевой славы 2-й ударной армии. Осмотрел сохранившееся с довоенных времен здание вокзала, у которого наш эшелон попал под жестокую бомбежку. Разыскал на окраине города ту сосну, опершись на которую стал на лыжи. Это от нее началась моя фронтовая лыжня. Обошел я красавицу вокруг, посмотрел на вершину, прильнул щекой к шершавому стволу. И, как положено по отношению к женскому полу, сказал комплимент: "Со времени нашего первого свидания прошло более трети века. У тебя добавилось тридцать четыре годовых кольца и крона стала еще более пышной. Это очень и очень к лицу тебе!" Маловишерская красавица зарделась от удовольствия. Правда, дело было не только в моем комплименте - как раз в этот момент из-за тучи выглянуло солнце.