Моя Геройская Академия | И Вдруг Дорогу Перешла Кошка

Бъорн Инг

Изуку: Каччан! Что происходит?! Мой сенсор опасности сходит с ума!

Момо: Здесь какая-то аномальная зона! Бакуго, как ты в неё попал?

Мико: Мяу чувствует сильную магическую ауру! Это очень опасно!

Эйджиро: Бакуго, держись! Мы скоро будем!

Кацуки понимал, что надеяться на скорую помощь не стоит. Ему нужно было самому найти выход из этой ситуации. Он окинул взглядом демона, пытаясь найти хоть какую-то слабость в его облике. Но демон казался воплощением чистой тьмы и отчаяния, его многорукая фигура внушала ужас и безысходность.

— Окей, — сказал Кацуки нарочито безразличным

тоном, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Сдохну я, сдохнет и сфера. Мне не впервой.

Одновременно с этим он мысленно послал соклановцам короткое, но ёмкое сообщение через внутриигровую систему чата: «Я в порядке, просто болтаю с... местным обитателем. Не подходите». Он понимал, что они ничего не смогут сделать в этой тьме, и их попытка помочь только подвергнет их ненужной опасности.

— Есть вещи, ради которых и умереть не жалко, — продолжил он, взирая на демона полными решимости глазами. Несмотря на страх и отчаяние, в нём горел неугасимый огонь упрямства. — А ты, судя по всему, сам сферу взять не можешь, да? Иначе давно бы уже забрал, а не разводил тут со мной разговоры.

Демон замер, словно обдумывая слова Кацуки. Его многорукая фигура застыла в неподвижности, лишь серые слёзы продолжали струиться из пустых глазниц, разъедая его тело.

Сейчас, будучи в минутах от собственной смерти, всё вдруг стало на удивление легко и понятно Кацуки. Страх отступил, уступив место холодному расчёту и мрачной иронии. Он принял свою ситуацию, как неизбежность, и это придало ему неожиданное спокойствие.

— Пф, дерьмо случается, — продолжил он беспечно, пожав плечами. — Жизнь — штука такая. Сегодня ты на коне, завтра — тебя демоны за шиворот таскают. Считай, это будет ничья? И ты не получишь сферу, и я не выживу. Вполне себе справедливый исход, как по мне.

Внезапно система оповестила: «Дебаф «Страх» снят. На вас наложен баф «Устойчивость к Увяданию»». Счётчик увядания замер, шкала здоровья оставалась в красной зоне, сигнализируя о критическом уровне, но Кацуки вдруг почувствовал непонятную лёгкость, словно с его плеч свалился тяжкий груз.

— Знаешь, — продолжил Кацуки, наклоняя голову и глядя на демона без какого-либо страха, словно на старого знакомого: исчезла скованность, в голосе появилась уверенность. — Ты меня заставил кое-что понять… Мы похожи, ты и я.

Демон, не шевелясь, слушал. Его пустые глазницы были устремлены на Кацуки, словно пытаясь проникнуть в самую его душу. Многочисленные руки оставались неподвижными, словно застывшими в ожидании.

— Знаешь, чем? — Кацуки усмехнулся, хотя улыбка получилась скорее горькой, чем весёлой. — Меня эта горечь, эта вина, так же, как и тебя, разъедает изнутри. Она точит меня, не даёт покоя ни днём, ни ночью. Я знаю, каково это — нести на себе груз ответственности за то, что уже нельзя исправить.

Кацуки получил шквал сообщений от соклановцев, но проигнорировал их, полностью сосредоточившись на демоне.

Он чувствовал, что между ними возникла какая-то странная связь, основанная на общей боли и утрате. Возможно, именно это и позволило ему получить баф «Устойчивость к Увяданию» — принятие своей вины и осознание сходства с демоном. Он понимал, что демон не просто так охотится за сферой, что за этим стоит какая-то личная трагедия, сопоставимая

с его собственной. И, возможно, именно это понимание могло стать ключом к спасению.

— Что у тебя? — спросил он демона, наблюдая, как эти ядовитые слёзы изъедают его бледную оболочку, оставляя после себя серый пепел. — Рассказывай, легче станет. По крайней мере, со мной это сработало. Выговоришься — и как будто камень с души.

Демон выдохнул сдавленно, словно из него выпустили весь воздух.

— Я… это ты… — прохрипел он, и в этом хрипе прозвучала такая глубокая боль, что Кацуки невольно содрогнулся.

В этот момент Кацуки почувствовал, как его сознание до этого словно раздвоенное, слилось в одно. Перед его внутренним взором начали мелькать обрывки воспоминаний, вспышки боли, утраты и отчаяния, как кадры старой, испорченной плёнки. Он увидел сцену того самого сражения, которое он так старался забыть, прокручивая в памяти моменты поражения Всемогущего, все неправильные поступки, все ошибки, которые он так старательно загонял в самые тёмные уголки своего подсознания. Он снова почувствовал эту гнетущую вину, гложущую изнутри и не дающую покоя, словно ядовитый шип, засевший глубоко в сердце. Он понял, что демон не просто похож на него — он является отражением его собственной тёмной стороны, воплощением его самых страшных страхов и сожалений, сконцентрированной болью и невысказанным горем.

Кацуки ахнул, глядя на Горюющего Демона, словно увидел своё собственное отражение в кривом зеркале. «Я — это ты…» — повторил он тихо, почти шёпотом, во все глаза глядя на монстра. В его голосе звучало не столько удивление, сколько горькое осознание.

Рука Кацуки сама потянулась к демону, который к этому моменту совсем посерел, словно превратился в безжизненную статую, покрытую пеплом. Кацуки коснулся иссушенной холодной поверхности его руки, и в тот же миг демон рассыпался кучкой серого пепла, словно его и не было. На месте, где он стоял, остался лут: ещё одна Сфера Памяти, слабо мерцающая в окружающей тьме.

«Вау», — только и успел подумать Кацуки, прежде чем его охватило странное чувство спокойствия. Не радости, не триумфа, а именно спокойствия, как будто он избавился от тяжёлого груза. Он победил непобедимого босса, не прибегая к бою, не используя грубую силу, а просто заглянув внутрь себя и приняв себя. Неужели это действительно было так просто?

Как только его пальцы коснулись сферы, тьма вокруг рассеялась, словно по взмаху волшебной палочки, и окружение Дьявольской Степи вернулось в своём обычном, хоть и сумеречном, виде. Он снова увидел Тропу Отшельника, своих товарищей, стоящих на островке безопасности и с тревогой смотрящих на него.

Они тут же подбежали, окружая его:

— Бакуго-сан! Ты живой! — воскликнул Изуку, словно не веря своим глазам.

— Как ты это сделал?! — изумилась Момо, но в её голосе было неимоверное облегчение. — Ты победил непобедимого босса!

— Бро, ты цел?! Бро, ты цел!

— Твоё здоровье! Твою мяу! — воскликнула испуганно Мико, заглянув в его статы. — И мордашка...

Кацуки посмотрел на своих друзей, на их встревоженные лица, и слабо улыбнулся. Он знал, что им не понять того, что только что произошло. Это был его личный бой, его личная победа над самим собой.