Моя идеальная

Мирная Настя

— Жена! Моя! — отбиваю на тех же эмоциях.

Заливаемся смехом, когда подхватываю её за талию и кружу вокруг своей оси.

— Поставь меня, Артём! Поставь! — рычит Северова, прибивая меня злобным взглядом.

— Что-то с ребёнком? — рассекаю обеспокоенно, прикладывая ладонь к её животу.

— Нет, Тёма, с твоим плечом.

Тяжело выдыхаю, готовясь к этому сражению, потому что она никак не хочет поверить в то, что за три недели пулевое ранение зажило достаточно, чтобы я мог хотя бы в день нашей свадьбы таскать любимую девочку на руках.

— Настя. — раздаётся сзади голос, от

которого она вся напрягается.

Сильнее давлю на её лопатки и выбиваю тихо, но твёрдо:

— Всё нормально, маленькая.

Она вскидывает на меня испуганный взгляд.

— Ты знаешь, почему он здесь?

Тяжело сглотнув, перевожу дыхание.

— Спроси у него сама. Я рядом. Главное, не забывай об этом.

Любимая громко выпускает воздух и оборачивается, встречаясь взглядами со своим отцом.

— Зачем ты здесь? Тебя отпустили из СИЗО? — рассекает, не стараясь скрыть раздражения и даже злости.

Как же я её понимаю. Но ещё я понимаю, что она, в отличии от меня, умеет прощать.

Делаю шаг вперёд, опуская обе ладони на её талию. Любимая слегка подаётся назад, и я усиливаю нажим, давая понять, что она не одна.

— Отпустили, дочка, всего на один день. — задирает штанину брюк, показывая электронный браслет. — Я хотел поздравить тебя с днём свадьбы.

Её тело будто каменеет под моими руками, а спина выпрямляется, словно в неё воткнули металлические штыри.

— Как ты об этом узнал? — шипит ошарашено.

Новоиспечённый тесть бросает на меня быстрый взгляд, и я коротко качаю головой.

Ни к чему моей жене знать, что я сделал всё, чтобы сегодня он был здесь. Так же, как и о том, что на прошлой неделе я больше двух часов проторчал с ним в камере, расписывая в мельчайших подробностях всё, что сделал с ней бывший жених, на котором её папаша так настаивал, и всё, что ей пришлось пережить по их вине.

Настя тогда не смогла рассказать всего не только потому, что самой сложно, но и чтобы мне не приходилось этого снова слушать, но теперь, когда всё закончилось и ей больше ничего не угрожает, это сделал я. Да, пришлось не только использовать весь свой словарный запас и умение вести переговорный процесс, но и нихреново так к с матами перегнуть, потому что иначе он отказывался не просто признавать свою вину, но и вообще что-либо слышать.

Мне даже пришлось расписать возможные варианты её жизни с Должанским, потому что даже если бы я не замаячил на горизонте, моя девочка не хотела быть с ним. Ей были противны его поцелуи и прикосновения. И этому ублюдку пришлось бы каждый раз насиловать её в супружеской постели, потому что Настя тот тип людей, которые выбирают себе пару один раз и на всю жизнь. Если человек ей не подходит, то она никогда не сможет привыкнуть и принять.

В тот день я так и не смог достучаться до него, но назавтра мой телефон зазвонил, и на том конце раздался севший понурый голос, которым Настин отец оповестил меня о том, что много думал над моими словами и всё понял. Благодаря помощи Сергея Глебовича, Роман Александрович сегодня здесь, чтобы попросить прощения у своей дочери, а затем снова вернётся за решётку, чтобы ответить за все свои преступления.

— Неважно, откуда я знаю. Я здесь, чтобы извиниться перед тобой за всё, что натворил.

Я всегда старался контролировать тебя, навязывать своё мнение, но больше этого никогда не повторится.

— Конечно, не повторится, потому что мне теперь плевать на все твои слова, указки и запреты. У меня есть муж и скоро будет ребёнок! — повышает голос моя девочка, наплевав на то, что привлекает всё внимание к разворачивающейся драме. А заодно оповещает всех, кто ещё не в курсе о своём положении. — Ты правда думаешь, что мне есть дело до твоего мнения?!

— Любимая, тише. — прошу, наклоняясь к самому уху. — Остальных это не касается. Давай выйдем.

Она коротко кивает и, гордо задрав подбородок, проходит мимо отца в сторону веранды. Иду следом за ней, по пути захватив из гардероба её шубку и своё пальто. Папаша плетётся сзади.

Едва оказываемся на свежем воздухе, накидываю на хрупкие плечи верхнюю одежду и снова замираю за её спиной, обнимая руками за талию.

— Насть, успокойся сейчас и выслушай его.

Она вскидывает на меня взгляд и я понимаю, что только что выдал своё участие в этой авантюре со всеми потрохами. Что ж, поздняк метаться.

— Убью тебя, Северов. — бурчит девушка, переводя глаза на отца. — Я слушаю. — толкает ровно, но при этом вся дрожит.

— Мне понадобилось слишком много времени, чтобы принять то, что все мои решения в отношении тебя были неверными. Должанский никогда не был для тебя хорошей парой, но я думал только о собственной выгоде и о том, как поднимется рейтинг нашей конторы, если мы заполучим такого успешного адвоката, как он. Но теперь я готов признать, что все твои желания были не обычными капризами и бунтом против меня. — на этих словах Настя кривится и поджимает губы, продолжая упорно молчать. — Я не хочу, чтобы моя дочка меня ненавидела. Ты не должна жить с этим. Ты, Анастасия, очень светлый человек, которому никогда не было места в моих тёмных делах. Я знаю, что простить меня не просто, но надеюсь, что когда-нибудь, когда пройдёт достаточно времени, ты сможешь это сделать. И, возможно, я увижу своего внука или внучку. — добивает с грустной улыбкой.

— Папа, — шелестит едва слышно любимая, — ты правда понимаешь, почему я выбрала Артёма?

Он снова смотрит на меня и серьёзно заявляет:

— Понимаю, дочка. Он — тот мужчина, которого ты выбрала сама. А если твой выбор пал на него, то значит, он того стоит. Если ты отказалась от денег и престижа ради обычного парня, то я не имею права осуждать тебя или препятствовать вашей семейной жизни и вашему счастью.

— Папа! — сипит девушка, бросаясь отцу на шею. Он тут же обнимает её, а я просто смотрю и радуюсь, что эта история закончилась так. — Конечно, я прощаю тебя, пап.

Завтра он вернётся в камеру, но, уверен, Настя будет регулярно навещать его и рассказывать о нашей жизни, ведь сколько бы ошибок он не наделал, он всё равно остаётся её отцом. А ведь я был уверен, что он абсолютно непробиваемый, но сейчас даже в его глазах стоят слёзы, а значит, он реально понял.

— Любимая, — зову вполголоса. Она тут же оборачивается. — ничего, если я оставлю вас ненадолго? Вам есть что обсудить.

Вместо ответа она бросается мне на шею и нежно целует. Едва отстраняется, шепчет: