Моя команда

Джозеф Бэкхем Дэвид Роберт

Хотя я произвел у себя в голове операцию сложения и получил именно тот ответ, который хотел, на самом деле тот мой первый контракт, заключенный на «Олд Траффорде», фактически был рассчитан не на шесть дет, а на четыре. Действовавшие тогда инструкции так или иначе не позволяли устанавливать полностью профессиональные условия для мальчика, который подписывает бланки и формуляры, рассчитанные на школьника: в конце концов, мне было всего только тринадцать лет, и очень многое могло измениться, прежде чем я достигну восемнадцатилетнего возраста. Цель этих официальных правил состояла в том, чтобы защитить подростков и юношей от риска оказаться и ловушке и очутиться в ситуации, в которую они не хотели бы попасть; к счастью, в моем случае такой угрозы не существовало в принципе. В «Юнайтед» мне сказали, что если все пойдет гладко, я могу ожидать подписания со мной профессионального контракта где-то через четыре с половиной года.

Если говорить действительно всерьез,

то я думаю, что по большому счету наличие некой крупицы неуверенности было наилучшим решением и для меня, и для остальных ребят, которые присоединились к клубу примерно в то же самое время. Я знал, что во мне нуждаются. Но знал я также и о необходимости в течение следующих четырех лет показать себя и доказать мою пригодность или даже необходимость. Ведь если бы я все это время твердо знал, что вопрос о достижении моей амбициозной цели — стать профессиональным игроком команды «Манчестер Юнайтед» — уже полностью улажен и черным по белому закреплен на бумаге, то кто знает, смог ли бы я действовать на пределе своих сил и с такой же решимостью, чтобы воспользоваться той возможностью, которую мне предоставили? Думаю, что некоторое чувство неопределенности и своего рода «голода» во многом способствовало и моему успеху, и успеху всей команды за истекшие с тех пор годы: все парни, которые прошли через горнило нашего клуба, хорошо поймут, что я имею в виду. В тот день, когда я подписал бумаги, у меня отнюдь не возникло чувства, будто сегодня я сделал все и цель достигнута. Нет, упорная и трудная работа только начиналась. Я хотел, чтобы жизнь бросила мне вызов, и «Манчестер Юнайтед» был самым большим вызовом, какой только мог для меня существовать.

Я знал, что попал в хорошие руки. Еще перед тем как влиться в ряды «Юнайтед», у меня было такое чувство, словно я вхожу в большую семью. Хочу этим сказать, что в клубе меня повсюду окружали по-настоящему хорошие люди. И речь идет не только о тех, кого знал каждый, вроде старшего тренера или основных игроков, но и о людях типа Кэт Фиппс, которая все еще продолжает работать в администрации «Олд Траффорда». До сих пор помню, что каждый раз, когда я в бытность свою самым обыкновенным мальчиком приходил посмотреть очередную игру «Юнайтед», Кэт всегда замечала меня. Она наклонялась через свой письменный стол, легонько целовала в щеку и давала программку матча, которую специально откладывала для меня. Позже Кэт нередко помогала мне отвечать на почту, приходившую в мой адрес. Эта женщина — неотъемлемая часть «Юнайтед», и она шла рядом со мной на протяжении всей моей карьеры в этом клубе.

Каждый раз, когда я приезжал в Манчестер потренироваться или побывать на игре, обо мне заботились Джо и Конни Брауны, у которых был кабинет на нижнем этаже. Они водили меня — и маму с папой, если они были со мной, — по «Олд Траффорду», организовывали нам питание, показывали, где находятся раздевалки, и знакомили нас с игроками и персоналом. Благодаря Джо и Конни я всегда испытывал такое чувство, что меня здесь ждут и любят. Джо был в «Юнайтед» специалистом по работе с молодежью. Официально он нес ответственность за расходы молодых игроков и организацию их поездок, но он и Конни понимали свои обязанности гораздо шире, проявляя заботу буквально на всем на протяжении того времени, когда жившие вне Манчестера мальчики и юноши, равно как и члены их семей, проводили время в клубе.

Ну, а когда дело доходило до футбола, на сцене появлялся Нобби Стайлз. Я работал с Нобби, и после того как окончательно пришел в этот клуб, но в первый раз столкнулся с ним в течение тех нескольких недель, когда приехал в Манчестер потренироваться в период школьных каникул. Именно он был тем тренером, работу с которым я запомнил тогда наиболее отчетливо. Мобби и в самом деле был жестким человеком, точно так же, как и в свое время жестким игроком, но мне думается, что о мальчиках и юношах, с которыми работал этот с виду суровый мужчина, он заботился больше, нежели о чем-либо еще в мире. Конечно же, папа анал о Нобби как об игроке буквально все — и о его выступлениях за «Юнайтед», и как о победителе Кубка мира в составе сборной Англии; да и вообще у них с папой сложились действительно хорошие отношения, даже невзирая на то что время от времени Нобби приходилось сдерживать свой язык, когда он уж слишком расходился во время какой-нибудь из наших игр: — Извините меня, м-р Бекхэм. Извините меня, миссис Бекхэм.

Не могу сказать, чтобы папу особенно волновало это:

— Никаких проблем, Нобби. Продолжаете в том же духе.

Нобби замечательно обходился с нами, но он к тому же умел столь же замечательно обходиться и с нашими родителями. Этот разумный человек понимал необходимость вовлечения мам и пап в воспитательный процесс и никогда не рассматривал их как некую помеху на своем пути. Если бы вы познакомились с видеозаписями матчей с его участием или послушали разные истории о нем как об игроке, то никогда не поверили бы, каким чутким и внимательным он бывал с мальчиками или насколько вежливо вел себя с родителями. Но в любом случае никто не позволял себе вольностей

в присутствии Нобби или в общении с ним. Хоть он вовсе не выглядел крупным мужчиной и во время тренировочных занятий имел обыкновение носить свои огромные роговые очки, все равно в нем имелось нечто такое, благодаря чему ты немедленно испытывал к нему уважение. Потом, пятнадцать лет спустя, он все еще держался так же прямо и без всяких предисловий крепко обнял меня, словно ничего за это время не изменилось. И хотя Кэт, Джо и Конни или Нобби Стайлз занимали определенные должности и делали свою работу, но вместе с тем они еще и превращали «Юнайтед» в такое место, где ты чувствовал себя, как дома.

Я вполне мог перебраться в Манчестер уже через год после подписания своего предварительного контракта школьника, то есть в августе 1989 года, и закончить там последние два класса школы, но в конце концов мы решили, что я останусь в Лондоне до тех пор, пока не начну полностью, всю неделю заниматься в качестве стажера молодежной группы при «Юнайтед». Это означало, что весь тот период, пока мне было четырнадцать, а потом пятнадцать лет, я мог в основном находиться дома, с моими друзьями и семьей. А также мог продолжать выступления за команду «Риджуэй Роверз», которая к тому времени стала называться «Бримсдаун»; однако ее состав оставался более-менее тем же самым, изменилось только название. «Юнайтед» все были довольны, что их мальчики продолжали вести обычную жизнь и играть в воскресной Лиге за свои команды вплоть до момента, когда они окончательно переедут в новый город. Иногда приезжал Малкольм Фиджен и наблюдал за моими выступлениями в «Бримсдауне», так что я мог получать удовольствие от футбола и регулярно играть, чего мне было вполне достаточно. А пока до того времени, когда всю ответственность за меня должен был взять клуб «Манчестер Юнайтед», еще оставалось несколько лет.

Я обычно два или три раза в год ездил в Манчестер, чтобы потренироваться там во время каникул. Летом я жил в этом городе целых шесть недель. Мне это очень нравилось, и у меня никогда не возникало желания проводить свободное от школы время как-нибудь иначе, кроме как играть, тренироваться и ездить в «Юнайтед». Каждая такая поездка, особенно летом, была для меня чем-то потрясающим. Другие мальчики могли ограничиться пребыванием там в течение всего одной или двух недель. Что же касается меня, то я оставался там до тех пор, пока мне позволяли. Одновременно нас собиралось приблизительно тридцать ребят, находившихся под опекой Малкольма и остального персонала, ведавшего тренировочными занятиями, а размещались мы в студенческих общежитиях. Я вспоминал в этой связи о том месте, где останавливался в Барселоне, — о прекрасном старинном доме, позади которого возвышались горы. Здесь все было немного по-другому: бетонный блок в Солфорде, возведенный на вершине холма и пронизывающе холодный в ветреную погоду. Каждый из нас делил комнату с еще одним молодым игроком; оборудование и обслуживание были довольно примитивными, но, по крайней мере, имелось два стола — для бильярда и для настольного тенниса, — которыми мы могли воспользоваться по вечерам.

Не скажу, чтобы достоинства или недостатки места, где мы размещались, сильно волновали меня. Каждый день мы отправлялись на второе тренировочное поле «Юнайтед», расположенное на Литлтон-роуд, и занимались там утром и после обеда. Затем, по вечерам, мы развлекались: ходили в кино, отправлялись куда-нибудь угоститься рыбой с жареной картошкой и все такое прочее — в общем, замечательно проводили время. Я встречал там других ребят, подписавших контракт примерно в то же время, что и я, к примеру, Джона О'Кейна, с которым проводил тогда много времени. Джон был из Ноттингема. Он считался в «Юнайтед» очень перспективным в первые годы, когда мы находились там вместе, и действительно был хорошим игроком. Как человек он был очень непринужденным и мягким. Возможно, так было по причине присущего ему спокойствия и даже безмятежности, из-за чего он и в «Юнайтед» не особенно-то старался. Закончилось это тем, что Джон ушел в «Эвертон» — как раз в тот сезон, когда мы были так близки к тому, чтобы сделать триплет, — и теперь играет за «Блэкпул».

Ребята съезжались на эти каникулярные тренировочные курсы буквально отовсюду. Кейт Гиллеспи, который сейчас выступает в «Лестере», приезжал из Ирландии. Он был классным парнем, и у нас с ним сложились действительно хорошие отношения. Колин Мердок, который совсем недавно перешел из «Престона» в «Хиберниан», добирался в Манчестер из Шотландии. Все мы находились вдали от дома, сидели в одной и той же лодке, и это облегчало для нас общение, хотя где-то в глубине души мы знали, что, кроме всего, являемся еще и соперниками, конкурирующими друг с другом. Но главенствовал над всем и всеми футбол, и для нас было внове тренироваться день за днем и знакомиться с более профессиональными и изощренными методами проведения тренировочных занятий. По сути, не могло быть ничего, более отличающегося от Воскресной лиги. Все то время, пока я был в «Риджуэе», я пытался вообразить, как это будет выглядеть на профессиональном уровне, и вот теперь футбол стал моей работой. Я не должен был заниматься ничем другим.