Моя кожа пахла порохом

Город горел.

Оглушительно, медленно, как в кошмаре.

Кирпичи плавились,

Люди не кричали. Рты были открыты, но в оглушающем рёве бомб звук рвался в груди. И только один голос вырывался сквозь весь ад:

– Мама-а-а-а!..

Лиза сидела прямо на раскалённой мостовой.

Платье на ней было сине-белым, в цветочек – мамина любимая ткань, сама шила.

Теперь подол был в копоти и крови. Девчонке было пятнадцать, но в тот день она стала взрослой.

Она обнимала свою родную погибшую матушку. Одна она у неё оставалась. Отец и старший брат погибли. Теперь и мамы нет.

Кричала и рыдала долго, пока не охрипла.

Уже

– Вам сколько лет? На самом деле? – спросил комиссар, глядя в анкету. – Пятнадцать или шестнадцать?

– Восемнадцать, – соврала она. Уверенно.

– А рост какой? Зрение? Снайперам важен глазомер.

– Метр шестьдесят один. Глаз – меткий. Зрение отличное. Брат учил по гильзам стрелять с пятидесяти шагов.

Комиссар медленно поднял на неё удивлённые глаза. У неё был взгляд, как у старика. Никакой.

– Имя?

– Лиза. Мельникова Елизавета Петровна.

Он вздохнул.

– Всё. Завтра на распределение. Форму выдадут в казарме. Добро пожаловать на фронт, Мельникова.

Конец ознакомительного фрагмента.