Моя крепость
Шрифт:
– Доставил дискомфорт? – Макс машинально потер шею, вспоминаю эту мертвую хватку, – Он меня чуть не задушил!
– Не задушил ведь. – Таня пожала плечами.
– Действительно. И на том спасибо.
– Так на какую позицию тебя поставили?
– Мы менялись на тренировках. Нападающий, защитник…
– В команде. На какую позицию в команде?
– Я не в команде. – Таня наклонила голову набок и мягко улыбнулась. Макс сощурился и повторил, – Я не в команде.
– Ага, ок.
Таня ушла, а Максу резко захотелось найти место, где не просто никого не будет, а где его никто не найдет. Зал, конечно, пустовал, но туда в любую
Макс поднялся по лестнице и уперся в решетчатую дверь с замком, несколько ступенек и металлическую дверь за ней. Замок на решетке казался основательным, но он все же дернул посильнее – попытка не пытка. Замок между тем поддался со второго раза. Макс увидел, что ушко, за которое цепляется засов внутри замка, подпилено. Этот факт его одновременно обрадовал и огорчил – он сможет попасть на крышу, но кто-то еще позаботился о таком доступе до него. Он рисковал и на крыше быть не один.
Металлическая дверь оказалась вовсе не заперта и с противным скрипом выпустила Макса на крышу. В воздухе пахло битумом от прогретого солнцем покрытия и немного тиной от реки. Макс медленно высунулся из-за двери и огляделся – на первый взгляд крыша пустовала. Он вышел и прикрыл за собой дверь, так он услышит, если придет кто-то еще.
Отсюда открывался завораживающий вид – он видел дорогу, по которой шел к интернату, лес, который спускался к обрыву реки, и саму реку, ее вертлявое русло. Город на том берегу приобрел более четкие очертания – теперь Макс видел, что это вовсе не маленькое поселение, а полноценный город. Ему захотелось там побывать.
И это привело Макса к вопросу о возможности выйти за территорию. Формально интернат был образовательным учреждением, а не тюрьмой, но по факту, Бергетов ему об этом рассказывал, воспитанники были строго ограниченны лишь территорией внутри высокого бетонного забора. Получить разрешение на выезд можно было только при участии опекуна или в сопровождении представителей администрации. Выезды на время каникул были централизованными и только с разрешения опекунов.
Спорт был единственной возможностью обойти бюрократическую систему и получить возможность раз в месяц выйти за территорию. Также команды получали свободный вечер на выездных матчах. Максу эта идея нравилась, но была и обратная сторона медали – спортсмен обязан участвовать в соревнованиях, а значит, светиться.
Макс сел у края крыши и скрестил ноги перед собой. Территория интерната была на самом деле очень большой – часть забора пропадала за деревьями, а граница у реки виднелась с трудом.
Он выудил из кармана полупустую пачку сигарет. С собой у него было три, но они рано или поздно закончатся. Он растягивал удовольствие. Поговаривали, что с началом учебного года с другой стороны админки откроется магазин, но вероятность наличия в нем табачного отдела была объективно мала.
Макс прикурил и зажмурился от удовольствия, которое вместе с никотином разливалось от легких по телу. Солнце уже почти закатилось за горизонт, и легкая прохлада пробралась в волосы и под ворот футболки. Голоса внизу начали стихать. Макс открыл глаза и посмотрел вниз – небольшие группы распределились по территории, кто-то слушал музыку с телефона, кто-то курил, кто-то просто
Не смотря на все ограничения, с которыми приходится мириться, сейчас Макс чувствовал себя таким свободным и беззаботным, как не бывал даже в глубоком детстве. Иронично, подумал он, как иногда ограничения дают больше свободы, чем условная вседозволенность.
Люди внизу потихоньку исчезали под стенами общаги. Макс ожидал вскоре увидеть золотистую макушку, направляющуюся на стадион. Но даже через час на улице никого не было.
– Прыгаешь или видом любуешься?
Голос позади раздался настолько неожиданно, что Макс действительно чуть не юркнул головой вперед с пятого этажа. Он судорожно обернулся. Он не слышал, как открылась металлическая дверь. Голос принадлежал парню с ночной тренировки. Парень, весь в черном, стоял в расслабленной позе, скрестив руки на груди и опершись левым плечом о колонну воздуховода, а его золотистая челка подрагивала от редкого ветерка.
– Любуюсь. – наконец ответил Макс и затянулся сигаретой.
– Угостишь? – парень не спеша подошел и присел на корточки. Макс подвинул пачку, лежавшую рядом. Парень сел, подтянул одну ногу к себе, вытряхнул сигарету и прикурил, – Так ты Максим?
– А ты Андрей? – Макс не смотрел на парня, но чувствовал его взгляд на себе.
– С чего ты решил? – Макс повернулся и уперся в едва уловимую улыбку и хитрый прищур. Парень пихнул сигарету в зубы и протянул руку. – Громов. Андрей.
– Серов. Макс. – Макс пожал протянутую ладонь. Та оказалась ледяной. Андрей не выпустил руки Макса и сдавил чуть сильнее.
– Это твоя принципиальная позиция?
– Что именно?
– Макс. Не Максим. А Макс?
– Да. – Максу откровенно не нравилось имя, которое ему выбрали. Во-первых, потому что его мнения не спросили, во-вторых, это имя казалось ему каким-то бесцветным, пустым. Как он сам. Поэтому он решил сократить его до чего-то более интересного. Андрей зажмурил левый глаз, когда дым от глубокой затяжки лизнул скулу, и зажал сигарету между пальцев левой руки. Он еще раз коротко сдавил ладонь Макса и отпустил.
– Как скажешь.
Андрей вытянул ноги, закинул одну на другую и оперся на локти. Сигарета, лениво зажатая губами, потихоньку тлела. Макс невольно скосился, пытаясь хоть немного изучить Андрея. Темно лиловые набитые костяшки выдавали в нем боксера. Только сейчас Макс заметил пластырь на его переносице. Ветерок донес слабый запах мяты и нотку пота.
– Данил Егорыч тянет тебя в команду. – это не было вопросом. Андрей стряхнул пепел и повернулся к Максу, – Почему не хочешь?
Макс не ожидал такого вопроса и такой осведомленности. Также его удивило, что Андрей назвал Лешего по имени-отчеству в отличии от абсолютно всех остальных. Тем не менее найти лживый ответ оказалось не так-то просто. Потому что играть он хотел.
– Не нравится детский хоккей на скрипучем полу. – он пожал плечами и отщелкнул дотлевший бычок. Андрей затянулся и медленно покивал. Еще несколько мучительно долгих минут он молчал.
– Завтра тренируется вся команда. Встанешь в нападение.
Его тон, не оставляющий место возражениям, больше походил на голос капитана, чем все страстные рассуждения Ивана. Макс подумал, что с таким настроем, даже если он и откажется, его силой вытащат на паркет, поэтому решил пока не препираться. Он нахмурил брови и какое-то время раздумывал, стоит ли задать вертящийся на языке вопрос.