Моя купель

Падерин Иван Григорьевич

Примерно через час я застал старшего лейтенанта возле проволочной лестницы. Это был тот самый украинец, который посмеялся надо мной по поводу родственных связей с Иваном Грозным. В прищуренных глазах хитринка, чисто выбрит, надушен, подворотничок ослепительно белый.

Судя по всему, побывал в бане. Никаких признаков гнева на его лице я не заметил.

Встретив меня все тем же хитроватым взглядом, спросил:

— Ты все Ивана Грозного шукаешь?

— Ищу.

— Добре... — И он с ловкостью акробата проворно забрался по проволочной лестнице в свое гнездо. Приложив к глазам бинокль, обрадованно произнес:

— Ого, дымит... — Затем передал команду: — Первому расчету... — он указал прицел, заряд, угломер. — Тремя минами, огонь!

Прошла минута, две. Где-то прогремели три выстрела, затем три взрыва.

— Добре, — донеслось сверху, — теперь трошки покуримо...

Прошло еще минут пятнадцать, и последовала команда:

— Батарея! — он снова назвал какие-то цифры. — Огонь!

Батарея вела огонь залпами. Каждый залп старший лейтенант сдабривал сочными высказываниями по-украински и по-русски. По голосу угадывалось, что он очень доволен своими минометчиками. Смеялся, ухал, снова смеялся. «Почему же радист сказал, что он — гневный? Веселый нрав».

Наконец старший лейтенант спустился под эстакаду.

— За котелок жаркого разбил кухню и штук тридцать фрицев в придачу положил, — объяснил он.

Я не понял. А оказалось вот что. Рано утром старший

лейтенант побывал в бане, затем, поговорив с бойцами, решил пообедать со своими помощниками. Старшина изготовил жаркое по-домашнему. И вдруг невдалеке взорвался немецкий снаряд. Большой осколок попал в котелок, жаркое пропало. Жалко, но что поделаешь. Благо, никого не задело. Тут же старший лейтенант решил рассчитаться за котелок испорченного жаркого по всем правилам и приказал радисту-наблюдателю подсмотреть немецкую кухню. Ну, а остальному я уже был свидетелем...

Вот так я и познакомился с минометчиком Иваном Тихоновичем Бездидько — «Иваном Грозным», батарея которого в дни боев за волжскую твердыню беспощадно расправлялась с гитлеровскими захватчиками...

Наконец звонок междугородной станции повторился.

— Ну, вспомнил, о ком идет речь? — спросил меня Георгий Кузнецов. И гнев его небось не забыл.

— Не забыл, — повторил я.

— А вот рядом со мной его сын — Олег Иванович Бездидько. Он сержант запаса, срочную службу проходил в нашем полку, на той же батарее, которой командовал его отец. Недавно снова побывал в родном полку и хочет рассказать о том, как молодые солдаты и сержанты осваивают новую технику, не забывая о тех, кого нельзя забывать. Пришли ему приглашение. Вместо отца готов приехать на встречу с ветеранами.

— Непременно пришлю, — ответил я, — В нашем полку прибыло.