Моя любимая, голубка моя
Шрифт:
– - Погоди-ка, Памела...
– - Артур, не будь дураком. Давай сегодня посмеемся немного, хотя бы раз от души посмеемся.
Она приподнялась на диване, лицо ее неожиданно засветилось каким-то безрассудством, рот слегка приоткрылся, и она глядела на меня своими круглыми серыми глазами, причем в каждом медленно загоралась искорка.
– - Почему бы нет?
– - Что ты затеяла?
– - Это же очевидно. Неужели ты не понимаешь?
– - Нет, не понимаю.
– - Нам нужно
Должен признаться, я ожидал чего-то весьма неприятного, но, когда она произнесла это, был так поражен, что не нашелся, что ответить.
– - Именно так и сделаем, -- сказала она.
– - Да ты что!
– - воскликнул я.
– - Ну уж нет. Погоди минуту. На это ты не пойдешь.
– - Почему?
– - Более гнусного ничего и придумать нельзя. Это все равно что... все равно что подслушивать у дверей или читать чужие письма, только это гораздо хуже. Ты серьезно об этом говоришь?
– - Конечно, серьезно.
Я знал, как сильно моя жена не любит, когда ей возражают, но иногда ощущал необходимость заявить свои права, хотя и понимал, что чрезмерно при этом рискую.
– - Памела, -- резко сказал я, -- я запрещаю тебе делать это!
Она спустила ноги с дивана.
– - Артур, кем это ты прикидываешься? Я тебя просто не понимаю.
– - Меня понять несложно.
– - Что за чепуху ты несешь? Сколько раз ты проделывал штуки похуже этой.
– - Никогда!
– - О да, еще как проделывал! Что это тебе вдруг взбрело в голову, будто ты лучше меня?
– - Ничего подобного я никогда не делал.
– - Хорошо, мой мальчик, -- сказала она и навела на меня палец, точно револьвер.
– - Что ты скажешь насчет твоего поведения у Милфордов в Рождество? Помнишь? Ты так смеялся, что я вынуждена была закрыть тебе рот рукой, чтобы они нас не услышали. Что ты скажешь?
– - Это другое, -- сказал я.
– - Это было не в нашем доме. И они не были нашими гостями.
– - А какая разница?
– - Она сидела, глядя на меня своими круглыми серыми глазами, и подбородок ее начал презрительно подниматься.
– - Не будь этаким напыщенным лицемером, -- сказала она.
– - Что это с тобой происходит?
– - Видишь ли, Намела, я действительно думаю, что это гнусно. Я правда так думаю.
– - Но послушай, Артур. Я человек гнусный. Да и ты тоже -- где-то в душе. Поэтому мы и находим общий язык.
– - Впервые слышу такую чепуху.
– - Вот если бы ты вдруг задумал стать совершенно другим человеком -тогда другое дело.
– - Давай прекратим весь этот разговор, Памела.
– - Послушай, -- сказала она, -- если ты действительно решил измениться, то что же мне остается делать?
– - Ты не понимаешь, что говоришь.
– -
Я медленно опустился в кресло, стоявшее против дивана; она так и не спускала, с меня глаз. Понимаете, женщина она большая, с крупным белым лицом, и, когда она глядела на меня сурово -- сот прямо как сейчас, -- я -как бы это сказать?
– - погружался в нее, точно утопал в ней, будто она была целым ушатом со сливками.
– - Ты что, всерьез говоришь обо всей этой затее с микрофоном?
– - Ну конечно. Самое время немного посмеяться. Ну же, Артур. Не будь таким щепетильным.
– - Это нечестно, Памела.
– - Это так же честно, -- она снова выставила палец, -- так же честно, как и в том случае, когда ты вынул из сумочки Мэри Проберет ее письма и прочитал их от начала до конца.
– - Этого нам не нужно было делать.
– - Нам?
– - Не ведь ты их потом тоже читала, Памела?
– - Это никому нисколько не повредило. Ты тогда сам так сказал. А эта затея ничем не хуже.
– - А как бы тебе понравилось, если бы кто-то с тобой такое проделал?
– - Разве я могла бы возмущаться, если бы не знала, что за моей спиной что-то происходит? Ну же, Артур. Не будь таким застенчивым.
– - Мне нужно подумать.
– - Может, великий радиоинженер не знает, как соединить микрофон с динамиком?
– - Это проще простого.
– - Ну так действуй. Действуй же.
– - Я подумаю и потом дам тебе ответ.
– - На это у нас нет времени. Они могут явиться в любую минуту.
– - Тогда я не буду этого делать. Я не хочу, чтобы меня застукали за этим занятием.
– - Если они явятся, прежде чем ты закончишь, я просто попридержу их здесь. Ничего страшного. А сколько, кстати, времени?
Было почти три часа.
– - Они едут из Лондона, -- сказала она, -- а уж отбудут никак не раньше чем после ленча. У тебя много времени.
– - Куда ты намерена их поселить?
– - В большую желтую комнату в конце коридора. Это ведь не слишком далеко?
– - Думаю, что-то можно сделать.
– - Да, и вот еще что, -- сказала она, -- а куда ты поставишь динамик?
– - Я не говорил, что' собираюсь это сделать.
– - Бог ты мой!
– - вскричала она.
– - Посмотрел бы кто-нибудь на тебя. Видел бы ты сам свое лицо. Ты даже порозовел и весь горишь, так тебе не терпится приступить к делу. Поставь динамик к нам в спальню -- почему бы и нет? Однако начинай, да поживее.
Я заколебался. Я всегда проявлял нерешительность, когда она приказывала мне что-то сделать, вместо того чтобы вежливо попросить.