Моя любимая ошибка
Шрифт:
— Теперь им известно, что я жива и что «твой друг» — это тоже я.
— Эти сведения явно в твою пользу.
— Если рассуждать логически, то да. — Эбигейл вздохнула. — Как бы там ни было, пути к отступлению нет.
— Для нас обоих.
— Мне надо поработать хотя бы еще пару часов.
— Давай. Только не переусердствуй, ведь завтра мы приглашены на барбекю.
— Но…
— Все хорошо, не волнуйся. Нам обоим полезно отдохнуть и отвлечься. — Он ласково погладил Эбигейл по волосам. — Вот увидишь, Эбигейл, тебе понравится. Доверься мне. Кроме того, надо же сообщить новость о нашей помолвке.
—
Брукс со смехом обнял ее.
— Полагаю, мое семейство будет прыгать до потолка от радости. А мне надо выбрать для тебя кольцо.
— А может, пока подождем, не будем говорить? Вдруг что-то пойдет не так…
— Мы позаботимся о том, чтобы этого не произошло, — заверил Брукс, целуя ее в щеку. — Не засиживайся допоздна.
Оставшись одна, Эбигейл приступила к работе. Здесь она точно знала, что надо делать и какая задача перед ней стоит. «Обратной дороги нет, — в который раз напомнила она себе. — Для нас обоих».
Однако предстоящая схватка с русской мафией пугала меньше намеченного на завтрашний день барбекю, куда их с Бруксом пригласили.
27
Эбигейл очнулась ото сна и оказалась в полной темноте. Нет, это не выстрелы, а удары грома. И взрыва тоже нет, всего лишь вспышки молнии.
Обычная гроза с дождем и сильным ветром.
— Приснился плохой сон? — В темноте Брукс взял ее за руку.
— Гроза разбудила. — Эбигейл выскользнула из постели, подошла к окну и, открыв его, стала жадно вдыхать порывы насыщенного грозой воздуха, приятно холодящие кожу, освежающие голову.
— Да, сон. — Снова вспыхнула молния, осветив раскачивающиеся на ветру деревья. — Ты раньше спрашивал, снятся ли мне кошмары или сцены прошлой жизни, а я тогда ничего не ответила. Сейчас реже, чем прежде, и теперь это не кошмары, а скорее воспроизведение картин прошлого.
— Ну, это, по-моему, одно и то же.
— В общем, да.
Эбигейл стояла на фоне открытого окна, за которым черное небо то и дело раскалывали ослепительные молнии.
Брукс ждал, когда Эбигейл заговорит, и не торопил. Сколько у него терпения! Только в отличие от матери Брукс обладает бесконечной добротой.
— Снилось, что я у себя в спальне, в доме, где меня укрывали. Сегодня мой день рождения, и я счастлива. Надела серьги и свитер, что подарили Джон и Терри. И во сне я любуюсь серьгами и одеждой и думаю, что надену их в день, когда выступлю в суде со свидетельскими показаниями, столько радости они мне принесли.
Эбигейл оставила окно открытым и, повернувшись к нему спиной, посмотрела на Брукса. Сидя на кровати, он молча наблюдал за Эбигейл.
Какой же он добрый! Природная доброта Брукса всегда восхищала Эбигейл, и она так и не смогла до конца к ней привыкнуть и принимать как должное.
— Во сне все происходит медленно, не так, как в жизни. Я помню все до мельчайших подробностей, каждый звук, каждое движение. Если бы я обладала даром художника, то нарисовала бы сцену за сценой и воспроизвела, как в мультфильме.
— Тебе тяжело вспоминать прошлое.
— Я… Да, тяжело. В ту ночь тоже была гроза, как сегодня. Удары грома, вспышки молнии, дождь и ветер. Первый выстрел меня напугал, сердце забилось чаще, но я еще не осознала,
— Ничего странного. — В свете молнии Эбигейл видела ясные глаза и спокойное, уверенное лицо. — Мне нетрудно представить себя на его месте.
— Нет, дело не в этом. Я то и дело возвращаюсь к тем событиям, и чувства, что я испытывала к Терри и Джону, особенно Джону, были сродни любви. Теперь-то, став взрослой, я понимаю, что была в него влюблена. Невинное, чистое чувство, лишенное сексуальности, но очень сильное. Он поклялся меня защищать, и я доверила ему свою жизнь. Джон исполнял свой долг, носил оружие и значок, как ты. — Эбигейл подошла к кровати, но не села. — Любимому человеку говорят, что готовы за него умереть. Разумеется, умирать никто не собирается, но в этот момент люди верят своим клятвам или просто таким образом выражают свою преданность. Но теперь я понимаю, что означают эти слова, осознаю всю невероятную глубину чувств, что они передают. И знаю, что ты готов отдать за меня жизнь, потому что моя жизнь для тебя важнее собственной. И это приводит меня в ужас.
Брукс взял ее за руку. Он по-прежнему оставался спокоен.
— Джон не знал, кто настоящий враг, его не предостерегли заранее. А мы своих врагов знаем. И не мы, Эбигейл, слепо идем в ловушку, а сами ее расставляем.
— Да, — согласилась Эбигейл. — И знай: если ты пострадаешь во время этой операции, то не оправдаешь моих надежд и сильно разочаруешь.
Брукс в удивлении рассмеялся.
— А что, если дело ограничится пустяковой раной? — Он поймал Эбигейл за руку и привлек к себе.
— Ты меня сильно разочаруешь, — повторила она, закрывая глаза. — И не жди сочувствия.
— Ты суровая непреклонная женщина, так что лучше мне обойтись без ран.
— Вот именно.
Прильнув к плечу Брукса, она вслушивалась в отзвуки удаляющейся на запад грозы.
Утро встретило их ясным, синим небом и нарастающей жарой. Проснувшись, Эбигейл еще с час посвятила работе.
— Отдохни немного, — посоветовал Брукс.
— Остались последние штрихи, я близка к цели, но программа пока несовершенна. Не хочу отвлекаться, пока не рассмотрю еще несколько вариантов. А сейчас кое-что проверяю. Ну это к делу отношения не имеет.
Звонил Энсон. Через полтора часа он встречается с Гаррисон и заместителем начальника управления Кэботом.
— Думаю, мне потребуется еще день на доработку программы. — Эбигейл глянула через плечо на Брукса. — Нельзя посвящать власти в мои планы, так как они нарушают закон.
— Слушай, хватит. Может, хочешь посвятить в них меня?
— Пожалуй, сначала закончу и удостоверюсь, что могу совершить то, что задумала. — Она хотела еще что-то сказать, но, встретившись взглядом с Бруксом, только покачала головой. — Это подождет. Я еще не выбрала подходящее платье для барбекю… — Эбигейл оборвала речь на полуслове, и в ее глазах отразился ужас. — Почему ты меня не предупредил?